О «смерти» азербайджанского кинематографа начали говорить еще задолго до пандемии и войны, особенно когда на экраны выходили «трэшевые» фильмы-однодневки, вызывающие у искушенного зрителя недоумение, а у неискушенного – единовременный восторг. После проката эти фильмы уходили в раздел «Никуда», ибо не тянули никак на категорию «Вечность». И самое ужасное, что это происходит в Азербайджане – стране, где снималось отличное кино, корифеи которого дарили зрителю самое настоящее чудо перерождения, заставляли смеяться и плакать, страдать и радоваться, петь и танцевать.
Многие фильмы были буквально разобраны на цитаты, которые мы помним и сегодня. В историю азербайджанского кинематографа золотыми буквами вписаны имена Гусейна Сейидзаде, Расима Оджагова, Эльдара Кулиева, Рамиза Фаталиева, Рамиза Гасаноглу, Гусейна Мехтиева и других. А значит, умели снимать, могли достучаться волшебной палочкой до человеческих душ. Что же произошло, почему сегодня знаменитый некогда азербайджанский кинематограф похож на истлевающий труп? Эта неприятная метаморфоза вот уже много лет вызывает негодование и резкую критику.
Сегодня в социальной сети Facebook был опубликован статус, в котором известный кинокритик Рустам Гусейнов резко раскритиковал документальный фильм Вагифа Мустафаева, посвященный жизни и судьбе знаменитого азербайджанского композитора Фикрета Амирова. Автор поста отмечает, что фильм, кстати, заказ Министерства культуры, представляет собой абсолютно бессвязную нарезку документальных хроник, бессмысленных сцен, откровенного плагиата из известных фильмов вроде «Жестяного барабана» и интервью в странных, иногда откровенно комичных антуражах. При всем этом главная тема, а именно, что представлял Фикрет Амиров как человек и композитор, в чём значение его музыки – все это осталось где-то далеко за кадром.
«В принципе, полное отсутствие даже малейшего намёка на сюжетную линию вполне характерно почти для всех современных азербайджанских фильмов, так что этот образец мало чем удивил, разве что тем, что его режиссёр когда-то снимал нормальное кино», — пишет автор и добавляет при этом, что с технической стороны данный «шедевр» собрал практически полный набор всевозможных ляпов, то есть, в целом представляет собой образец того, как не надо снимать: кривой монтаж, «засвет» и «пересвет» практически в каждом кадре, неправильная композиция кадра, тремор камеры, основные сцены и герои не в фокусе, недоделанный монтаж звука.
Причем, как отмечает автор поста, глумление над памятью великого композитора было спонсировано из госказны.
«К сожалению, ничего хорошего сказать не могу, потому что больше пяти лет в области национального кинематографа – полный штиль. Жуткое молчание. И творческий застой, и пандемия сделали свое «черное дело». И еще этому застою способствовала частая смена министров культуры», — сказал в интервью Minval.az известный азербайджанский режиссер Самир Керимоглу, комментируя упадок в сфере отечественного кинопроизводства.
— Вот ведь незадача, скажу я вам: как только начинает появляться хоть какая-то иллюзия, министра меняют, и мы снова падаем в пучину, и тянем из ее глубин руки к иллюзорной звезде. Но так уж получается, что все блага только на словах, а действия – никакого. Понимаете? Но у нас, творческих людей, всегда есть место надежде, мы верим в ветер перемен в области отечественной кинематографии. Тем более, что сейчас создается новая госкомпания, которая вплотную займется кинопроизводством. Но пока только говорят о работе, самой работы, а также конкретного плана – как именно все это будет выглядеть в действии, пока нет. За две недели до снятия с поста экс-министр культуры Абульфаз Караев собрал всех кинодеятелей и провел беседу, которая касалась темы основных проблем кинематографистов, а также спросил совета – как именно, на наш взгляд, эти озвученные проблемы можно решать. И его сняли, представляете? Я даже пост написал в соцсетях о том, что вот назначат нового министра, он нас всех соберет, и его тоже снимут. И так – до бесконечности.
— Как раз вчера сняли с должности министра культуру Анара Керимова. В Азербайджане имеется два официально зарегистрированных Союза кинематографистов. Скажите, вы состоите хоть в одном? И вообще, толк от них хоть какой-нибудь есть?
— Не состою ни в одном. Да, и стоящего ничего не было ими сделано. Есть просто название, есть деятели. И пусть эти деятели не обижаются на меня, я никого не хочу критиковать, мне просто больно. Мы все – часть этой культуры, столько лет жизни мы положили на алтарь отечественного кино, отдавали себя без остатка, чтобы продвигать наше национальное кино. Время идет, мы не становимся моложе, и для нас каждый день творческого застоя – это огромный отрезок времени, не прожитый, не сыгранный, не написанный…
В 2018 году в производстве было шесть фильмов, один из которых был моим. Для съемок все было готово, осталось только начать, тем более, что разрешение было. И вдруг нам говорят: «Нет денег». Представляете? Каждый фильм – это миллион манатов, 6 фильмов в производстве. И вдруг такой облом! Как же так? А так! Вы понимаете, какой моральный срыв испытывает творческая команда, которая столько времени буквально минуты считала до начала съемок? Разочарование, упадок! Психологическое давление на творческого человека вообще непростительно, он ломается быстрее, чем обычные люди.
— Наверняка, самое время поднимать отечественный кинематограф на знамена. Ведь Азербайджан вошел в историю как победитель. И сейчас столько образов, основанных на реальных событиях. Героическое кино – это самая актуальная тема сегодня, разве нет?
— Согласен, но есть пара моментов, о которых я просто не могу молчать. До начала войны у нас был проект по Кельбаджару, меня пригласил участник Кельбаджарских событий в 1992 году. Мне предложили снять фильм, я начал писать сценарий. Мы сняли фильм, дали заявку на его демонстрацию, но потом началась 44-дневная война, и тема, поднятая в фильме, была уже неинтересна. Теперь насчет героического кино: я знаю, что право снимать фильм о 44-дневной войне хотят отдать туркам. Почему? Почему турки должны снимать эту животрепещущую тему, огнем горящую в сердце каждого азербайджанца? Где азербайджанские режиссеры, где «Азербайджанфильм»? Я понимаю, что Турция может принять участие в съемках, к примеру, операторы, актеры второго плана. Но режиссерами-постановщиками и сценаристами, исполнителями главных ролей должны быть именно азербайджанцы. Понятно, что Турция была рядом с Азербайджаном в тяжелые для родины дни, но это же наша война! 30 лет мы добивались восстановления справедливости, бились о твердокаменные стены мирового сообщества, 30 лет носили в сердцах боль страшной трагедии Ходжалы… 30 лет души наших воинов, погибших в первой Карабахской войне, души мирных граждан, зверски убитых армянскими оккупантами, взывали к отмщению. 30 лет скитаний, непонимания, отчуждения. И наконец, победа! Все закончилось, ушло в историю. Но история пишется искусством, и, в первую очередь, кинематографом. Вся эта боль выпестована нами, выношена выстрадана! И потому более чем странно, что такой грандиозный проект, в котором можно было бы столько всего показать, в котором могли бы принять участие многие азербайджанские режиссеры, почему-то отдают Турции.
— Самир, а вы видели войну своими глазами?
— В 2020 году я рвался на фронт именно с этой целью, моим разумом владел не только патриотизм, но еще и желание погрузиться в атмосферу, я хотел запомнить каждую минуту, каждый момент времени, проведенного на передовой. Но меня не пустили, к сожалению. Но, тем не менее, у меня есть сценарии, которые хотелось бы закончить. Из-за того, что в минкультуры постоянные рокировки, все чиновники, ответственные за кино, находятся практически «в подвешенном» состоянии, тормозится большая, грандиозная работа. Они должны создать команду, способную помочь, понимаете?
— Не совсем понятно, в чем должна заключаться их помощь. Финансово они должны помогать или как?
— Поясню: предположим, у кого-то есть прекрасная идея, которую автор не в состоянии расписать в сценарии. Понимаете, тут сложный момент, так как идея – это одно, но в сценарии она выглядит по-другому. И ее нужно уметь правильно изложить, ведь описать эмоциональную парадигму может далеко не каждый, ее гораздо легче рассказать. Так вот, эта команда из минкультуры могла бы озвучивать такие идеи своим сценаристам, а сам автор идеи работал бы в сообществе с ними, так как идею нужно довести до кульминации. Понимаете, в чем дело? Можно пригласить режиссера, оператора, артиста, но сценариста со стороны приглашать нельзя, автор идеи обязательно должен принимать участие в создании своего детища. Так же, как и режиссер.
— Как у нас обстоит вопрос с меценатством? Ведь если государство не может (или не хочет) оплачивать расходы на съемки фильма, это вполне может взять на себя какой-нибудь олигарх, коих великое множество в нашем с вами отечестве.
— Да, это, конечно же, не запрещено, но тут есть определенная степень риска. Было несколько человек, вложившихся в фильмы, но фильмы эти прогорели. Просто не пошли, и все. И потому мало кто рискнет выделять деньги за «кота в мешке». Хотя есть те, кто рискует и в результате «пьет шампанское». Так, например, было с моим фильмом «Хохан», снятого и вышедшего на большие экраны в 2014 году. Этот фильм впервые за историю кассового сбора в Азербайджане набрал более миллиона манатов. Мы были новаторами в области идеи, до нас еще никто не снимал подобных сюжетов. Мы работали с продюсерами, и я сказал им: «Ребята, я могу снять фильм, на котором мы заработаем. Найдите для съемок мизерную сумму, скажем, 50 тысяч, и мы начнем снимать». Деньги нашли, и что интересно, актеры, снимавшиеся в «Хохане», работали за самые мизерные, символические гонорары. Смысл такой: если деньги будут от проката – заработаем все, не будет денег с проката – значит, все «отдыхаем», как говорится. В течение месяца фильм собрал более 1миллиона манатов кассового сбора. После этого представители «Park-Cynema» сказали, что ждали долгих шесть лет такого фильма. делов том, что мы поставили перед собой цель, и мы достигли ее, ибо достижение цели — мотивация очень сильная. Сейчас у нас еще более сильная мотивация — снять фильм о 44-дневной войне, снять такой фильм, чтобы весь мир увидел всю глубину боли, через которую мы шли к этой долгожданной победе. И мы сделаем этом., мы снимем такой фильм.
— На самом деле очень обидно за азербайджанское кино. Ведь столько всего можно сделать! Но, может быть, дело в отсутствии средств в бюджете? Все же война – это огромные расходы, равно как и строительство послевоенного мира.
— Несостыковка получается, отмечу. Я хотел бы обратить внимание на следующий факт: театры у нас работают, фестивали, проводятся концерты, приглашаются гастролеры. Государство выделяет большие деньги на развитие индустрии искусства. Но кинематограф по-прежнему остается тухлым, затхлым болотом, в котором не выживет ничего. Тем не менее, великое творение братьев Люмьер на самом деле является двигателем прогресса. Кино – это живая книга, воплощение всего и сразу, это магия! А Азербайджану магия, скорее всего, не нужна.
Яна Мадатова