Тебриз демонстрирует стратегическую выдержку — колонка Эльдара Намазова

События в Иране продолжают оставаться в центре внимания мировых СМИ и экспертного сообщества. Режим муллократии расширяет массовые репрессии, но пока не может взять под контроль ситуацию. Положение можно расценивать как пограничную стадию между протестами и революцией, и сейчас трудно предсказать, в какую сторону качнутся политические качели.

Но есть один аспект этих событий, который вызывает вопросы и дискуссии среди экспертного сообщества. Колыбели всех иранских революций -Тебриз и Южный Азербайджан в целом пока еще не стали ареной самых массовых протестов. Многие ожидали, что 35-миллионное азербайджанское население Ирана будет идти в авангарде новой иранской революции, которая сметет муллократический режим с политической арены. Но этого пока еще не происходит и многие задаются вопросом: почему? Азербайджанцы боятся? Или их в целом устраивает правящий режим?

На самом деле, этот вопрос – краеугольный, ответ на него объясняет и то, как сейчас развиваются процессы в Иране, и какую форму они могут приобрести в будущем. Несомненно, правы те эксперты, которые указывают на то, что протесты в Иране пока еще не приобрели единой повестки и у них нет единого лидера, что мешает перерастанию протестов в революционную фазу. И этот вопрос тесно связан с тем, почему Тебриз пока еще выдерживает паузу и не приступает к активным действиям.

Дело в том, что весь лагерь противников иранского режима можно разделить на две большие группы: те, кто хочет смены режима и установления светского государства в Иране (здесь доминируют этнические персы, хотя есть и представители других этнических групп) и те, кто хочет отделения от Ирана и строительства независимого государства (здесь доминируют азербайджанцы, но есть еще национально-освободительные движения курдов, арабов, белуджей, гиляков и др.).

Вполне естественно, что у этих двух групп совершенно разные политические цели и повестки, мотивация и стратегии.  Кстати, такая ситуация сложилась не только внутри Ирана, но и в многочисленной иранской эмиграции в США и Европе. Долгие годы Вашингтон и Брюссель стремились создать за рубежом в среде иранской эмиграции единый фронт борьбы с муллократическим режимом. Но натолкнулись на непреодолимое препятствие: в эмиграции этнические персы желают одного (смены режима), а азербайджанцы – другого (отделения Южного Азербайджана и восстановление Единого Исторического Азербайджана).

Только несколько раз коллективному Западу удавалось провести какую-то общую конференцию противников иранского режима, но они всегда  терпели фиаско – многие национальные движения бойкотировали подобные мероприятия, а те, кто соглашались на участие, не подписывали никаких общих обязательств, и не скрывали своего скепсиса относительно целей организаторов.

То же самое мы видим внутри Ирана. Тебриз, по большому счету, относится к идее новой иранской революции как к «внутриперсидскому вопросу». Он не собирается рисковать жизнями своих сотен тысяч активистов, чтобы один персидский режим (муллократия) был сменен другим («светским национализмом»). Тебриз видел отношение и светского шахского режима, и режима муллократии к своим национальным правам, и пришел к естественному выбору – «чума на оба ваших дома». Хотите – стройте религиозное государство, хотите – светское. Но мы хотим строить свое объединенное азербайджанское государство. Это не значит, что в Южном Азербайджане нет протестов. Они есть, есть погибшие и арестованные. Но в целом Тебриз проявляет стратегическую выдержку и ждет оптимального времени для осуществления собственной повестки. Центральная власть в Иране должна рано или поздно расколоться и ослабнуть настолько, чтобы национально-освободительное движение в Южном Азербайджане не постигла печальная участь движений Саттархана, Хиябани и Пишевари.

И  такой подход явно демонстрирует и учет исторического опыта, и политическую зрелость, и стратегическое мышление, что характерно только для наций, способных своей волей менять геополитические ландшафты и балансы в современном мире.

Политолог Эльдар Намазов