Состоявшиеся в Армении досрочные парламентские выборы, как показывают новости, не поставили точку во внутриполитическом кризисе. Точнее, оппозиция в лице Роберта Кочаряна не намерена признавать свое поражение. Сам Роберт Седракович уже откровенничает перед своими сторонниками и журналистами: по его мнению, в результате выборов «мы не получим ответ на вопрос, почему потерпели поражение, почему погибли пять тысяч человек, как были потеряны «Шуши» (Шуша — Minval.az) и Гадрут и подозрения о пятимиллиардной сделке никуда не денутся». После чего уверенно предположил: «Требование провести новые выборы, по моим прогнозам, возникнет через полтора года».
Можно, конечно, долго дискутировать, какую долю ответственности за постигшую Армению военно-политическую катастрофу несет сам Кочарян, благодаря которому был упущен шанс достичь мира еще в конце девяностых, не говоря о том, что, в отличие от того же Никола Воваевича, Роберт Седракович был в числе зачинщиков сепаратизма в Карабахе еще в восьмидесятые. Но не менее важно другое. Ереванский политолог Армен Багдасарян уже называет нынешний этап «затишьем перед бурей» и предрекает: оппозиция подождет «болезненных шагов» Никола Пашиняна в Карабахе и в вопросе делимитации и демаркации границ, люди «поймут, что поражение в Карабахе не завершилось 9 ноября, а только началось», и уже после этого, получив дополнительные возможности, перейдет к уличной борьбе. В переводе: Кочарян еще раз доказал, что по своей политической природе является именно заговорщиком. Он и его сторонники, проиграв выборы, теперь делают ставку на переворот и на силовой вариант. А еще — на все те же реваншистские настроения. А это уже серьезный риск. Уйти от выполнения достигнутых в ноябре 2020 года договоренностей Армения, конечно же, не сможет, но вот попытки «затормозить» процесс той же демаркации границы вполне реальны. Не говоря об опасности перехода силового сценария из Армении уже и на ту часть Карабаха, где развернуты российские миротворцы и где уже прошел митинг с требованием отставки Араика Арутюняна.
Но есть здесь и еще одна сторона вопроса. В течение всей предвыборной кампании Роберта Кочаряна практически в открытую называли «кандидатом Кремля». За него открыто «топили» многие медийные персоны России армянской национальности, прежде всего Маргарита Симоньян и Арам Габрелянов вместе со своим ручным блогером Семеном Пеговым. Но…уже по первой реакции Москвы на выборы, где не было ничего угрожающего для Никола Пашиняна, стало понятно: с той поддержкой, которую оказывали Кочаряну Симоньян, Габрелянов и компания, не все так однозначно, как представлялось, точнее, как представляли. Судя по всему, эта кампания российских медиамагнатов армянского происхождения просто вела свою игру, поддерживая Кочаряна, но вот когда он выборы, несмотря на всю поддержку, проиграл, ввести в действие для помощи ему уже государственные механизмы у этой «могучей кучки» уже не получилось. Если вообще, коненчо, планировалось.
Только вот что в «сухом остатке»? Да, Габрелянов, Симоньян и иже с ними вели свою игру, но вот Кремль не торопится ни одергивать их, ни хотя бы проводить «красные линии». И в результате получает изрядное, скажем так, «в чужом пиру похмелье». «Кандидатом Кремля» на выборах в Армении представляли военного преступника и соучастника Ходжалы, что на первом месте для Азербайджана, и одного из виновных в трагедии 1 марта 2008 года, как прекрасно помнят в Армении. Его поражение тоже не прибавило России дополнительных очков. Сегодня Москве волей-неволей придется принимать на себя ответственность за его игру на реваншизме. Завтра — за тот самый «силовой вариант». И самое главное, сегодня уже на повестке дня другой вопрос: а где здесь закончилась политика России и началось личное мнение Габрелянова, Симоньян и прочих персон подобного пошиба? Какой «свободой рук» в использовании государственного бренда обладает в России эта публика? И самое главное, когда Кремль проведет ту самую «красную черту» для политической верхушки армянской диаспоры России, чьи представители весьма вольготно чувствуют себя и в медиа-сфере, и в органах территориального управления на российском Юге, включая «летнюю столицу» Сочи?
И, наконец, какие еще имиджевые потери Москва должна будет понести, чтобы там осознали степень актуальности этого вопроса?
Нурани, обозреватель