Обстановка в той части Карабаха, которую на Южном Кавказе непочтительно именуют «огрызком», стремительно накаляется. Накануне в Ханкенди состоялся достаточно многочисленный по местным меркам митинг. Его участники были до глубины души возмущены тем, что в предвыборном штабе Никола Пашиняна мелькнул главарь местных сепаратистов Араик Арутюнян. В выражениях не стеснялись: «Предатель!», «Уходи!» и т.д. Арутюнян уже отреагировал: он обещал собрать на центральной площади Ханкенди собственный митинг и пригласил прийти туда всех жителей города, пообещав выступить и лично ответить на все вопросы. Между тем его противники обещают продолжить акции протеста. Двое активистов: житель Ханкенди Давид Аванесян и Мери Давтян, возглавляющая НПО с красноречивым названием «Деоккупация Гадрута» — объявили после митинга голодовку. Более того, ранее Мери Давтян сообщила в соцсетях, что считает «приемлемыми все методы борьбы». В условиях армянской конкретики это более чем прозрачный намек на политический террор.
Здесь можно, конечно, порассуждать, что Пашиняна в Ханкенди считают «капитулянтом», а Араика Арутюняна — его союзником и подручным. Тем более что страсти в «огрызке» и так накалены. Но эмоциональная обида на появление Араика Арутюняна в штабе «капитулянта» Пашиняна — не более чем официальная версия. Все куда сложнее. И опаснее.
«Огрызок» — это главный бастион «карабахского клана». Роберт Кочарян во главе блока «Айастан», напомним, выборы с разгромным счетом проиграл, но вот с проигрышем своим не смирился. Точно так же признавать результаты выборов отказывается блок «Честь имею» во главе с Артуром Ванецяном и Сержем Саргсяном. Пока что результаты оспаривают при помощи конституционных процедур. Но переход к «горячему сценарию» как минимум не исключен — поствыборное насилие в Армении накануне внеочередного парламентского плебисцита обещали все кому не лень. Тем более что в Армении уже сообщают о стрельбе на избирательных участках, обстрелах автомобилей, взрывах гранат…Традиции политического насилия уходят в Армении корнями еще в XIX век. А знающие люди припоминают и убийство первого лидера карабахских сепаратистов Артура Мкртчяна в январе 1992 года, после чего Роберту Кочаряну открылся путь к вершине власти в Ханкенди, и серию политических убийств, сопровождавших «ползучий переворот» и отстранение от власти Левона Тер-Петросяна, и весьма подозрительный «парламентский расстрел» в октябре 1999 года, жертвами которого стали наиболее опасные соперники Кочаряна — Вазген Саркисян и Карен Демирчян, и расстрел митингующих на улицах Еревана 1 марта 2008 года, когда по ереванцам стрелял именно переброшенный из Карабаха армейский спецназ… А главные силовые резервы «карабахцев» сосредоточены по понятным причинам в Ханкенди. Легального статуса армянские вооруженные структуры в Карабахе не имеют, они должны быть расформированы и разоружены, но в реальности вооруженные структуры сепаратистов здесь сохранились— в полулегальном, конечно, виде. И тем более известно, что после войны «огрызок» перенасыщен оружием — для настоящих боевых действий силенок, конечно, маловато, но на поствыборные уличные разборки их вполне хватит. И, наконец, вся эта масса вооруженных людей вовсе не представляет собой «единый кулак». Кто-то поддержит Роберта Кочаряна, кто-то — Араика Арутюняна и Никола Пашиняна… Но как поведут себя в этой ситуации российские миротворцы? В отличие от базы в Гюмри, у них нет даже теоретического шанса «отсидеться за забором». Удержат ли они ситуацию под контролем?
И самое главное, если в Ереване или Гюмри силовые поствыборные разборки еще можно считать «внутренним делом», то Карабах, включая «огрызок», то есть зону действия российских миротворцев — это территория Азербайджана. А значит, конечная ответственность лежит на нас. И самые важные решения принимать тоже нам.
А оставшимся немногочисленным мирным жителям Ханкенди и Агдере стоило бы еще раз задуматься, что ереванские политики уже после проигранной войны теперь втягивают их в гражданское противостояние.
Нурани, обозреватель