Об изменении статуса Айя Софии, о том, насколько верна критика Эрдогана в этом случае и есть ли определенный компромисс, рассказал в интервью Minval.az известный журналист Максим Шевченко.
— Как вы оцениваете решение президента Турции изменить статус Айя Софии из музея в мечеть?
— Приведу один пример. Германия прямо не участвует в каких-то конфликтах — в отличие от Франции, но она координирует политику Европы, в том числе и в отношении Турции. Это было заметно по заявлениям и реакции Айя-Софии. Какое, казалось бы, немцам дело до этого всего? Я еще понимаю, что когда комментируют православные или католики, но нет: Германия тоже решила выражать свое мнение.
В стороне также не остались русские, как и многие другие священнослужители из разных стран мира. Ну и что — это означает, что Турция не имеет право превращать музей на своей территории в мечеть? По такой логике можно сказать, что турки не имеют право создавать мечеть на месте завоеванного города. Хотя Султан Мехмет Фатих ( Завоеватель) выкупил эту мечеть у патриархии, а не захватил ее, она стала его собственностью, а не «военным трофеем», не стал создавать такой прецедент.
В тот момент под владычеством Султана Мехмета Фатиха находилось очень много христиан. По многим подсчетам, 40%, если не больше, населения Османской империи на тот момент составляли христиане. И Султан Мехмет не хотел, чтобы христиане думали, что вслед за самым главным храмом, превращенным в мечеть, у них тоже будут отняты храмы. Возможно, он сделал патриархии такое предложение, от которого они просто не могли отказать султану, но сам факт заключается в том, что он купил Айя-Софию за деньги. Затем он как мусульманин передал ее вакфу (Вакуф — в мусульманском праве имущество, переданное государством или отдельным лицом на религиозные или благотворительные цели. В вакуф может входить как недвижимое, так и движимое неотчуждаемое имущество, но лишь приносящее пользу и нерасходуемое. Посвящающий своё имущество в вакуф называется учредителем вакуфа – ред.).
Так вот, если это можно считать противозаконным, если законность шага Султана Мехмета мы ставим под сомнение, тогда нужно ставить под сомнение само существование Турции, которая находится на территории древней православной Византии. По этой логике выходит, что сама Турция – это ошибка истории или какой-то захват. Тогда под вопросом оказывается и Конья, где Сельджуки основывали свой султанат, строили мечети. Конья находится на месте древней Иконьи. Напомню, что именно в Иконье было сошествие пятидесятницы святого духа (Пятидеся́тница, Неде́ля Святой Пятидеся́тницы, в русской традиции чаще День Свято́й Тро́ицы, Троицын день, иногда Духов день — один из главных христианских праздников. Православная церковь празднует День Святой Троицы в воскресенье в день Пятидесятницы — 50-й день после Пасхи. – ред). На территории Турции есть и другие православные святые места, и все они в целости и сохранности. А вот по логике некоторых из тех, кто возмущается превращением Айя-Софии в мечеть, выходит так, что весь исламский мир не легитимен, все мусульманские завоевания XV века и другие времена не легитимны. Ну тогда нелегитимна вся история человечества. Между тем именно такой логический вывод следует из заявлений патриарха по Айя-Софии. Мне кажется, это ошибка.
— Но ведь они считают Айя-Софию культурным наследием?..
— Что такое культурная ценность? Это абсолютно масонское понятие. Художник Рафаэль рисовал свои картины для церквей, там были изображения Христа и другие религиозные сюжеты, они сегодня стоят в музеях. Почему они сегодня не стоят в католических церквях, для которых их и писал Рафаэль? Музей как явление, как коллекция, которой люди наслаждаются, возник достаточно поздно. Культура – это пространство ощущений и впечатлений, который связан с определенным типом переживаний.
Они принципиально отличаются от религиозных переживаний. Это касается и христианских икон, которые христиане считают умозрением в красках. Есть, конечно, и сектанты, которые привязывают на какие-то деревья веревки. Нужно понимать, что никто не поклоняется иконам, а поклоняются самому образу, который напоминает святых. Поэтому культура подразумевает несколько иное.
Эрдоган сделал шаг в каком-то смысле и антимасонский. Он культурный объект, музей, перевел в статус действующего религиозного объекта. Я считаю, что это революционный, правильный поступок. Я не могу этого не приветствовать. Когда в христианском мире превращают музеи в храмы, я тогда тоже это приветствую. Когда что-то, что касается монотеизма, становится действующим религиозным объектом, то это можно только приветствовать.
Те, кто возражает с точки зрения культуры, должны знать, что масонство превращает религию в душевное переживание и делает так, чтобы религия не соприкасалась с политическим процессом и процессом истории. Это одна из их задач. Над нами всеми абсолют, а мы все во что бы ни верили, не имеет значения. А культура – это феномен, выросший в эту эпоху и имеющий вовсе не платонические корни. Поэтому Эрдоган сделал все правильно. Те, кто в этом сомневаются, они сомневаются в суверенитете Турции и в праве на своей территории решать такие вопросы, сомневается в том, что Турция имеет право находиться на территории православной Византии. Что же до всех разговоров о том, что Айя София является важнейшим православным центром… Мне казалось, что главный православный храм — это Храм Воскресенье Христова в Иерусалиме, тот, где в Великую субботу исходит Благодатный огонь, а вовсе не Айя София.
Есть еще один момент: фрески и мозаики. Турецкая сторона заявила о том, что никто их трогать не будет. Сейчас все начали рассуждать, что нельзя молиться, в мечети, где есть изображения. Во-первых, это решать самим мусульманам — что можно, а что нельзя. Во-вторых это профанические рассуждения. Если имам скажет, что можно, значит, можно будет. Мусульмане молятся в аэропортах, в США я видел, как во время намаза они расстилали коврики в магазинах — и ничего страшного. Получается, в супермаркете, окруженном рекламой, молиться можно, а в мечети нельзя? Никто этим мозаикам не будет молиться, я уверен, что в современной мусульманской Турции хватит богословских навыков, чтобы этот вопрос урегулировать.
Турция идет своим путем, и я считаю, что Эрдоган сделал все правильно, что он действует в интересах своего народа, в интересах своей религии, и имеет на это полное право. Я считаю, что все конфронтационные вопросы можно решить, но не в рамках империализма. Только социализм дает возможность народам договариваться между собой. Любые капиталистические государства управляются группами элит, которые руководствуются своими интересами и эзотерическими взглядами, и конфликты между ними неизбежны, как конфликты между криминальными бандами.
— Какой компромисс возможен в этом вопросе?
— Все помнят, что Собор Святой Софии с VI века по XV век был православной церковью. С перерывами, между нами говоря, потому что были времена, когда католики захватывали Константинополь и делали Айя-Софию католической церковью. В целом она всегда была православным храмом Византии, который является для многих народов символическим пространством, откуда к ним пришла та вера, которую они исповедуют — к примеру, для грузин или греков. Я считаю, что нужно поступать разумно, в духе XXI века, а XV, когда было время непримиримых религий, что приводило к жутким религиозным войнам. В современном мире можно добиться разных компромиссных вариантов. Но не может быть компромисса между верой и неверием. Выбирая между музеем и храмом и между музеем и мечетью, нужно выбирать храм и мечеть, а не музей, и все зависит от того, какая религия и где правит.
Греки могли поменять эту ситуацию в свое время, но они проиграли войну Ататюрку в 1923 году, а теперь пусть проигравший плачет.
Для Турции и лично для самого Эрдогана было бы очень красивым актом, если бы на территории Стамбула выделили бы какое-то место для строительства православного храма, потому что православные грузины, греки, русские могли бы там совместно молиться и получили бы в дар от турецкого правительства православный храм. Великие султаны прошлого могли позволить себе подарить христианам православный храм — такое в истории бывало.
Мы даже сами могли бы собрать деньги на такой храм в Стамбуле, я бы тоже внес определенную сумму, но в том, что в суверенной Турции они имеют право вернуть ей статус мечети, у меня сомнений нет.
Но если бы сейчас Эрдоган сказал бы, что они готовы выделить место для современного православного храма, чтобы показать, что они миролюбиво относятся к христианству, был бы очень красивым поступком. Это сделало бы из Стамбула центр притяжения христианского мира. Это очень современный город, где активно покупают дома европейцы, русские и другие народы.
Анар Гусейнов