На тему, что ищет Путин в Сирии, писали и высказывались многие специалисты, блестящие умы раскладывали по полочкам геополитический расклад в регионе и интересы России.
Но я позволю себе взглянуть на вопрос немного с другой стороны. Начнем с того, что было бы ошибочно расценивать все шаги Путина исключительно в свете российских государственных интересов. В странах, где главы государств имеют неограниченную власть, порой личные интересы и амбиции правителей превалируют над национальными интересами.
Владимир Путин в России де-факто самодержец, и правит он исходя из этого. Справедливости ради стоит сказать, что значительная часть россиян вовсе не против этого и довольна своим лидером и его безграничной властью. Но у медали, как всегда, две стороны. С одной стороны, когда вся власть сосредоточена в одних руках, тому человеку бывает легко принимать решения, осуществлять оперативный контроль, претворять в жизнь разного рода программы по развитию страны, проводить эффективную внешнюю политику и так далее. Но с другой стороны, все неудачи и проблемы также будут связаны с именем правителя, который сосредоточил в своих руках всю полноту власти.
Когда Владимир Путин пришел к власти, российская государственность находилась в глубоком системном кризисе. При Путине произошли позитивные сдвиги, благосостояние граждан относительно улучшилось, российская армия смогла укрепить свой боевой потенциал, проблема Чечни внешне была решена (хотя на самом деле Чечня де-факто независимое государство, где не работают российские законы). Путин смог некоторым россиянам вернуть чувство гордости за свою страну. Все это, зачастую, стало возможным благодаря высоким ценам на нефть и газ.
Вместе с этим за годы правления Путина никуда не делись основные проблемы России. Это всеобъемлющая коррупция, отрицательные демографические показатели, крайняя неэффективность госаппарата, разрыв между сверхбогатыми и остальным населением страны. Усугубились вопросы, связанные со свободой слова и правами человека. Все крупные СМИ перешли под контроль правящей элиты. В таких условиях элита, учитывая имперское самосознание русского народа, решила путем пропаганды в кремлевских СМИ и удушением альтернативных источников массовой информации вбить в сознание общества тезис о «величии новой России» и о возрастающей роли страны в мире. Стоит сказать, что этот прием стар как мир, в разных странах время от времени прибегали к таким приемам.
Скоротечная победоносная война с маленькой Грузией в августе 2008 года преподносилась кремлевскими СМИ чуть ли не как война добра и зла. Вялая реакция Запада послужила сигналом для Кремля. Путин прекрасно использовал конфликт с Грузией для отвлечения внимания общества от нарастающих проблем в самой России. Следует подчеркнуть, что Путин ни первый и не последний глава государства, который использовал внешний фактор для внутренней аудитории. Однако вместе с этим стоит отметить, что использование внешних факторов для внутренней аудитории с целью отвлечь внимание общества от более насущных проблем имеет свою специфику. А именно: власть, прибегнув к такому методу один раз, в следующий раз для получения нужного эффекта должна повысить градус конфронтации и напряженности. С одной стороны, в крупных российских СМИ при помощи разного рода экспертов, политологов, журналистов и общественных деятелей разыгрывается антизападная карта. С другой стороны, правительства некоторых республик бывшего СССР и стран Варшавского договора объявляются западными марионетками, которые по указке Запада действуют против России. Пропаганде удалось вбить в сознание значительного количество россиян миф о вездесущем и зловещем западе (США, ЕС). В этом контексте победа над Грузией, президент которой представлялся в Москве чуть ли не как личный слуга президента США, для значительной части российского общества рисовался как отпор не маленькой бедной Грузии, а западным империалистам, жаждущим захватить Россию.
Очередной виток социально-экономического кризиса совпал с революционными событиями на Украине, где правление Януковича столкнулось с протестами населения и политических оппонентов. Почти все информационное пространство России было захвачено государственной пропагандой, которая тиражировала собственное видение украинского кризиса. Когда градус пропаганды был доведен до нужного уровня, Путин решил действовать более решительно. Российские войска были введены в Крым, полуостров был оккупирован в кратчайшие сроки. Ослабленная и деморализованная украинская армия не оказала никакого сопротивления. Вдохновившись головокружительным успехом и слабой реакцией мирового сообщества, российская сторона ввела свои войска и в восточные районы Украины. Но там они наткнулись на сопротивление украинской армии и добровольческих отрядов.
Оккупация Крыма официальной кремлевской пропагандой преподносится как воссоединение полуострова с Россией с учетом его исторической принадлежности. Хотя, если исходить из принципа исторической принадлежности, то полуостров стоит передать Турции, так как Османской империи он принадлежал дольше чем Российской. И коренное населения острова — это турки-мусульмане, а не русские, которые сюда были переселены сначала царским, а потом советским режимом. Но мало кого в современной России волнуют эти исторические нюансы. Оккупация Крыма взвинтила рейтинг Путина до небес, сейчас его поддерживают даже те, кто выступал против или был нейтрален. Путин и его команда блестяще сыграли на имперском самосознании и на шовинистических настроениях определенных слоев общества. Эти люди готовы простить власти и бедность, и изоляцию, и коррупцию до того момента, пока Путин исправно играет роль «собирателя русских земель». Но как я уже говорил, у такой политики есть и другая сторона. Украинский кризис, санкции введенные против России и резкое падение цен на нефть крайне отрицательно сказались на и без того буксующей российской экономике и уровне жизни граждан. Но мы не видим протестов населения. Это означает, что кремлевская пропаганда хорошо справляется со своей задачей. Российская пропаганда крайне неэффективна за пределами страны, но она действует весьма эффективно внутри страны. Пропаганда смогла создать Путину образ «спасителя», «собирателя русских земель» и «харизматичного мирового лидера», а также образ «осажденной России».
Чтобы понимать, для чего Путину нужна Сирия, нужно знать, для чего ему нужна Украина, мятежные грузинские провинции и так далее. Все это часть одной большой стратегии.
Следуя принципу постоянного повышения градуса напряжения, дабы непрерывно отвлекать внутреннюю аудиторию и по возможности насолить крупным западным игрокам и их союзникам, Кремль решил вмешаться в сирийский конфликт на стороне Башара Асада, потеснив здесь тем самым Иран. Чисто с экономической точки зрения Сирия не представляет для России большого интереса. Конечно, в Москве были бы рады иметь на Ближнем Востоке такого союзника, как, например, Египет или Турция, но как говориться — что есть, то есть.
Новости из Сирии и о российской операции в этой стране потеснили новости из Украины. Если в случае с Украиной Путин представлялся обществу как «собиратель земель российских», то в случае с Сирией Путин предстает как мировой лидер, который возвратил России статус сверхдержавы со всеми необходимыми атрибутами. Действия России в Сирии позволяют властям сфокусировать внимание общества на внешних факторах. Государственная пропаганда использует сирийскую тематику на полную мощь, из темы выжимается все, что можно до последней капли.
Прекрасная возможность для российской пропаганды выпала 24 ноября 2015 года, когда турецкие ВВС сбили российский СУ-24, вторгшийся в воздушное пространство Турции. Почти моментально была запущена пропагандистская машина, действия которой за короткое время привели к антитурецкой истерии в стране. Для Путина не так важно, останется ли Башар Асад у власти или нет, задача Путина обеспечить российское присутствие в регионе. Пока что это присутствие связано с властью Башара Асада, завтра ситуация может измениться. С момента вовлечения в военные действия России армии Асада не удалось кардинально переломить ситуацию. В Москве понимают, что асадовская армия неспособна переломить ход войны. В этой ситуации есть три пути: либо в полной мере задействовать российские сухопутные войска, либо закрепиться на тех территориях, которые сейчас контролируются силами режима, либо готовиться к постасадовской Сирии. То есть, если победит не Асад или Асад не передаст власть своему человеку, России придется уйти из Сирии. Первый и третий варианты сопряжены с серьезными политическими и имиджевыми рисками. Нельзя в течении годов создавать имидж сверхдержавы, а потом либо ввязаться в войну с неизвестным итогом, либо взять и уйти. Тем более, в Москве помнят прецедент Афганистана. США могут себе позволить вторгнутся в Ирак, а потом покинуть его. США от этого не перестает быть сверхдержавой, Россия при нынешнем раскладе себе такого позволить не может.
Путин создал себе такой образ и повел игру так, что, думаю, ситуацию можно охарактеризовать известным выражением — «Велика Россия, а отступать некуда — позади Москва!».
Пока что Кремль может извлекать краткосрочные выгоды из украинского и сирийского кризисов. Но в целом это очень опасная игра которая может привести к весьма серьезным последствиям. Естественно, Владимир Путин это понимает. Но Кремль перед сложной дилеммой: либо путем наращивания напряженности вокруг страны и за ее пределами, а также активными (пусть и рискованными) действиями на международной арене продолжать обрабатывать общество и подогревать в нем иллюзию о сверхдержаве и врагах вокруг нее, либо начать решать реальные проблемы страны.
Али Гаджизаде политолог, руководитель проекта The Great Middle East.