Мехман Ахундов: До трагедии Арала Каспию остался всего один метр

В Каспийском море значительно сократились запасы рыб. Килька составляет 60% ихтиомассы Каспийского моря, и она питается зоопланктоном. Однако уменьшение количества кильки приводит к сокращению количества осетровых, которые питаются этой самой килькой. А проблемы с килькой наблюдаются потому, что исчезает зоопланктон. Об этом в эксклюзивном интервью Minval.az сообщил директор центра исследования биологических ресурсов при Министерстве экологии и природных ресурсов Мехман Ахундов.

Напомним, что во вторник в Баку прошла международная конференция на тему «Колебания уровня Каспийского моря, в контексте изменения климата, прогнозы и меры по адаптации», организованная Министерством экологии и природных ресурсов при поддержке Программы Развития ООН. Участники конференции много говорили об опасных последствиях обмеления Каспийского моря.

— Глобальное потепление, о котором мы только и слышим в последние 15 лет, было названо одним из факторов обмеления Каспия и рек в Азербайджане.   

— Если речь идет о глобальном потеплении, то Азербайджан является всего лишь одним из регионов этого глобального процесса. Ведь, если процесс глобальный, то его следует изучать, чтобы предпринимать какие-то меры, к примеру, переход на альтернативные источники энергии, рациональное использование водных ресурсов, уменьшить количество забора воды для орошения, то есть, перейти на капельное орошение, а традиционный метод оставить в прошлом. Далее – вопрос создания водохранилищ, ведь мы же устанавливаем дамбы, а сквозь них не проходит рыба. В апреле-мае месяце мы ожидаем половодья в реках, но из-за того, что у нас мягкие зимы, а больше осадков выпадает именно зимой и снег тает тоже зимой, весной половодья мы не наблюдаем. И это сигнал для рыб, они не идут на нерест. Все эти факторы влияют на состояние рыбных запасов страны и на экосистему в целом.

— Сейчас создаются искусственные водоемы, в которые выпускают мальков рыб, пичкают их антибиотиками, и рыба эта не имеет того самого вкуса, которым отличаются рыбы, живущие в естественной среде обитания.

— Безусловно. Когда рыба живет в естественных условиях, она находит для своего обитания необходимую глубину, состав воды, питание и естественные лечебные вещества, производимые природой. А рыба, выращиваемая в искусственных прудах, питается не только антибиотиками, но еще и искусственным кормом, и потому ее мясо уже далеко не «рыбное». Выращивание рыбы должно быть максимально приближено к естественным условиям: если производитель делает ставку на морские виды рыб, то и воду соответственно он должен использовать из акватории моря, а не пресную, он должен создать условия, максимально близкие к ее среде обитания и кормить естественным кормом. Возьмите, к примеру, белугу – в естественной среде она питается килькой. А чем кормят выращенную белугу? Искусственным кормом. Помните, какая на вкус бройлерная курица? Ведь отличается же от деревенской, выкормленной хорошими кормами и выращенной в естественной среде, вот так же и рыба.

— В нашей акватории Каспия сократилось много популяций видов рыб. Ученые озвучивают разные причины – от загрязнения моря нефтью до сокращения пищевой цепочки. Даже озвучивали версию, что рыба уходит в сторону Ирана.

— Конечно же, хоть я в ходе конференции говорил о глобальном изменении климата, тем не менее, существует множество факторов, влияющих на сокращение запасов. Если взять Каспийское море, то основной вид рыбы – это килька, а вовсе не осетровые, как мы привыкли думать. Она составляет 60% ихтиомассы нашего моря. И эта килька питается зоопланктоном. Уменьшение количества кильки приводит к сокращению количества осетровых, которые этой килькой питаются. Почему наблюдаются проблемы с килькой? Потому что исчезает зоопланктон, что привело к сокращению запасов кильки в 400 раз!

— Каспию предрекают судьбу Арала. Скажите, насколько это точно?

— В принципе, до исторического минимума нам остался 1 метр. Северный Каспий может высохнуть, с южной стороной ситуация все же получше. Но опять же, Каспий – довольно непредсказуемое море, и паниковать особо тоже не стоит, так как многие годы подряд мы наблюдаем прибывание и убывание воды. А ведь однажды убывание чуть не привело к трагедии: еще во времена СССР, в 1977 году Совет министров СССР, озабоченный обмелением Каспия, подписал распоряжение об отводе рукавов-каналов из сибирских рек Обь и Лена в Каспий для увеличения уровня воды. Это произошло в декабре 1977 года, даже средства были выделены на эти цели, и вдруг в январе 1978 года уровень воды в Каспии начинает резко расти. Хорошо, что не успели провести каналы. Представляете, что было бы? А уровень воды в Каспии поднялся настолько, что в начале 90-х затопил очень многие селения в Азербайджане.

— Да, Каспий – море коварное, достаточно вспомнить Девичью башню, подножье которой омывали каспийские волны. Ведь исторически было так?

— Если судить об уровне Каспия по поэмам Низами, то так и было. Дно Каспийского моря поднимается и опускается, кроме того, опять же, глобальное потепление, изменение морского дна в виде тектонических разломов. Потому сегодня и обдумывается комплексный подход к выходу из создавшейся ситуации. Обратите внимание, я не произношу слово «решение», я говорю именно о выходе.

Нужно ситуацию изучать, проводить исследования. К сожалению, мы наблюдаем в последние годы как в прикаспийских странах интенсивность научных исследований по этому вопросу уменьшилась. Проблема в том, что мы в своих странах позакрывали институты, которые занимались этим вопросом, мы мало изучаем эту сферу, поднимаем факты, а не прогнозируем их. Эти исследования предусматривают, прежде всего, сотрудничество, о котором говорилось в ходе конференции. К примеру, существует же Комиссия по водным биоресурсам Каспийского моря, которая приняла решение о введении моратория на отлов осетровых с 2011 года. Но, тем не менее, запас осетровых катастрофически уменьшается, и связан этот процесс вовсе не с браконьерами, которые, если и выходят в море, то не могут ничего поймать. Рыбы нет.

А все потому, что вышеперечисленные мною процессы не дают рыбе нормально существовать и размножаться (кстати, такое явление наблюдалось в Арале). Азербайджан уже утратил такой вид осетровых как лопатонос. И процессы эти будут приводить не просто к сокращению, а к исчезновению целых видов биоразнообразия.

— Сохранение экологии страны – это государственная политика, и она должна быть направлена на расширение подобных исследований, должны создаваться институты, спонсироваться экспедиции и так далее. Как у нас в стране обстоит с этим дело?

— Приведу в пример Казахстан, где есть институт Рыбного хозяйства, на работу которого в год выделяется 2 миллиона долларов. А у нас в стране этот институт закрыли в 2018 году, я, кстати, был его директором. Открыли Центр Исследования биологических ресурсов. Конечно, спасибо за это, но, тем не менее, существуют прикладные исследования, которым должно придаваться огромное значение, как, к примеру, в Турции. Прикладные институты и направления необходимо постоянно развивать, так как в противном случае мы не будем развиваться сами, не будет развиваться экономика. Когда мы закрываем научно-исследовательские институты, мы рубим сук, на котором сидим, так как с закрытием институтов исчезают специалисты, а с ними – знания и опыт, накопленные за долгие годы.

Яна Мадатова