Нынешняя ситуация под Саур-Могилой — уникальная возможность увидеть ад еще при жизни и вернуться оттуда. Но не для всех.
В боях под Саур-Могилой и на близких к ней территориях мы потеряли погибшими четырех бойцов и девять — ранеными, пишет в своем ЖЖ журналистка и боец 5-го отдельного батальона Украинского Добровольческого корпуса «Правого сектора» Елена Билозерская, информирует Цензор.НЕТ.
«Я все равно не смогу объяснить, как там. Собственно, была под Саур-Могилой лишь полтора суток, но мне хватило. В начале меня оставили на армейском блокпосте за Амвросиевкой, который был как островок среди вражеских территорий. Каждый день вокруг него шли бои, так что обстановка была неспокойная. Я дежурила с армейцами, проверяла машины — а на следующий день ребят, с которыми за смену успевала подружиться, привозили раненых. И хорошо, если только ранеными. Под Саур-Могилой в это время был ад. В ночь с 7 на 8 августа наши войска таки смогли ее взять и войти внутрь.
Ребята из Украинского Добровольческого корпуса, наши ребята из Правого сектора, в настоящее время получили задание удерживать село Степановку и освобождать от противника окрестные села. Первой маленькой группе, во главе с Дмитром Ярошем, удалось сразу попасть в Степановку, и они остались там в окружении. Остальные наши бойцы почти без приключений доехали до села Петровское и застряли в окружении там.
В конце-концов основные силы наших под плотным минометным обстрелом прорвались в Степановку и окопались там. Им невероятно повезло — во время прорыва не задело никого. Где-то на следующий день появился первый раненый — друг Галичанин, ему осколками раздробило обе ноги. Произошло это при следующих обстоятельствах: армейцы, отступая, оставили большое количество раненых. Чтобы попытаться их спасти, была выделена армейская бронегруппа в составе танка и БМП, подразделение разведки 5-го отдельного батальона ДУК ПС и подразделение личной охраны Дмитра Яроша. И медицинское подразделение, конечно. К сожалению, пробиться к раненым под плотным перекрестным минометным, пулеметным и гранатометным огнем не удалось.
Медики вырвались из того ада на потрощенной обломками машине, отвезли раненого Галичанина в поликлинику и на обратном пути забрали с блокпоста меня. Ехать, как вы понимаете, было очень «весело», потому что большая часть дороги простреливалась противником. Но я таки добралась до Степановки и встретилась там со всеми нашими.
Что делали? Держали населенный пункт. Освободили от значительных сил противника соседнее село — Сауровку. Уничтожили большое количество «сепаратистов». Но значительно хуже ближнего боя были обстрелы.
Представьте себе — наполовину разрушенное село, пустые дома. На все село осталось человек 15 местных. Когда немножко стихают обстрелы, они собираются вместе, чтобы не так страшно было, и ходят по воду. Вокруг куча сгоревшей бронетехники — нашей и ихней. Пейзаж напоминает советские фильмы о войне — с этой сгоревшей бронетехникой возле дорог. Валяются снаряды от танков и артиллерийских установок, брошенные противником при отступлении.
Смотрите также: Разведка боем: батальоны «Донбасс», «Азов», «Шахтерск» и «Правый сектор» на подступах к Иловайску. ВИДЕО
В нескольких соседних селах — мощные опорники «сепаратистов». Оттуда лупят минометы. В Дмитрове и Торезе стоят (и не просто стоят) их «грады». Грады постоянно работают и с территории России — это самое страшное, потому что их там очень много и большое расстояние не слышно, как говорит наш командир, «исходящих СМС» — то есть, не слышишь, как стреляет, слышишь только когда прилетает «входящая СМС», а тогда уже может быть поздно прятаться. Большую часть времени я находилась неподалеку от подвала — чтобы, услышав свист мины, мгновенно нырнуть в него.
Обычные подвалы в сельских домах неплохо защищают от минометного обстрела, но если попадет «град» — будет братская могила. Так что немножко неспокойно было. Смелые ребята ночью, кто не был задействован на позициях в обороне, ночевали в домах и прятались в подвалы только тогда, когда мины и снаряды начинали падать уже очень близко.
По «зеленке» вокруг села — их минометные расчеты. Разведывательно-диверсионные группы в темноте ходят в занятые нами села, как домой. Наши группы охотятся на них, они на нас. Уже после моего приезда был тяжелый бой, две группы лучших наших бойцов понесли потери. Первой группе повезло невероятно — ВОГ разорвался на лобовом стекле их пикапа, также в машину попало несколько пуль. Все получили ранения разной степени тяжести, но не было ни одного погибшего. Выбираясь оттуда фактически без двух колес, они еще и умудрились подхватить и вывезти раненого солдата и доехать вместе до наших медиков. Всем оказали помощь, всех смогли вывезти. А вот во второй группе был погибший — командир разведгруппы корпусного подчинения, друг Шершень.
Когда мы оказывали помощь этим раненым, наши ребята остановили для проверки гражданскую машину, которая неизвестно каким образом прорвалась в деревню. В ней ехала молодая семья с маленьким мальчиком — беженцы из Енакиево, а вез их таксист, нанятый за немаленькие деньги. Пока мы выясняли, кто они и откуда, пикап с ранеными отъехал, а на наш двор прилетела мина, потому что их корректировщик увидел, что у ворот стоит толпа (да, выбежали, когда приехали раненые). Мы все успели добежать до подвала, и этих гражданских тоже запихнули туда.
Молодая женщина плакала, а мальчик Никита держался смело, имел хороший аппетит (мы их накормили). Они рассказали, что едут в Ростов к родственникам и все искали безопасный путь до границы. Мы тщетно пытались объяснить им, что такого сейчас нет.
Я убеждала их: поскольку у вас маленький ребенок, первое, что вам нужно сейчас сделать — это попасть туда, где не стреляют. То есть, дождавшись промежутка между обстрелами, прорваться в глубь Украины, как делает сейчас большинство беженцев, особенно те, которые имеют детей.
А еще на нашем временном штабе жили двое пленных боевиков ДНР. Один очень неплохой сапер, бывший афганец. Когда узнал, что попал в плен к Правому сектору, чуть не умер со страха. Так же с ними обращались хорошо — не били, хорошо кормили, каждый день давали помыться и т.п. — у них в голове просто платы горели:)
Эти пленные пока что останутся жить у нас. Работать, а потом будут или обменяны на кого-то, или отпущены на свободу после окончания войны.
Уезжая под Саур-Могилу, я оставила запись, что надолго исчезаю со связи, и попросила молиться, чтобы мне и всем нашим вернуться живыми. Но через полтора суток моего пребывания в Степановке в село вошла большая колонна военных, а нас отправили готовиться к другим задачам. Ехать опять было очень «весело» — на наиболее опасных участках в кого-то обязательно глохла машина, и мы, вся колонна, останавливались и ждали, потому что нельзя же бросить своих. И так несколько раз.
Через 12 часов после нашего выхода оттуда село Степановка Донецкой области было стерто с лица земли дивизионом «градов», которые шли с территории России. Что случилось с теми военными, что заехали колонной, и с теми мирными, которые остались, — даже думать боюсь.
Смотрите также: Юго-Восток Украины встречает десантников 79-й бригады. Запрещено к показу на «Россия 24″,»НТВ»,»1 канал». ВИДЕО
А еще там в каждом дворе жили брошенные коты и псы. (И даже утки и гуси, которые паслись сами). Особенно много было маленьких котят. Своей жизнью они, как ни парадоксально, обязаны войне — потому что хозяева убежали и не утопили их. Их подкармливали военные и наши ребята, за неделю, что наши там пробыли, котята подросли и отъелись. Один был черный и очень похож на моего Ватника, с коротким хвостом, отрубленным осколком от снаряда или мины. Я думала вывезти его и где-то пристроить, но ребята сказали: не надо, не пропадут, военные их кормить будут, и им будет веселее с малышами. Погибло, наверное, теперь…
Самое яркое воспоминание оттуда — не обстрелы, даже не убитые и раненые, а бутылка шампанского, которую нашли в подвале наши бойцы. Это было «свадебное шампанское», с портретом молодоженов на этикетке. Молодые поженились осенью прошлого года. На этикетке было напечатано: «Рекомендуется принять 5 октября 2014 года, в годовщину свадьбы». Друг командир Летчик крутил эту бутылку в руках и грустно говорил: «И чего им не жилось спокойно?»…», — пишет автор.
