— Вы долгие годы работали вместе с Гейдаром Алиевым, являясь Государственным советником. Какие, по Вашему мнению, существуют различия между покойным президентом и его сыном, Ильхамом Алиевым?
— Более четкий ответ на ваш вопрос требует определенную аналитическую работу. Безусловно, такие отличия есть, причем их много. Хотя нынешний политический курс считается продолжением курса Гейдара Алиева, но различия во внутренней и внешней политике, думаю, серьезные. Но я могу привести для вас некоторые примеры, исходя из собственных наблюдений.
Я долгое время проработал с Гейдаром Алиевым, занимался вопросами внутренней и внешней политики. Однажды, примерно во второй половине 90-ых, посол США обратился через меня к президенту, чтобы тот его принял. Гейдар Алиев не отказал. На встрече посол высказал свою озабоченность некоторыми вопросами, в частности вопросом, связанным с так называемой Коммунистической партией Азербайджана — коммунисты в то время пытались активизироваться -, а другой вопрос был связан с исламистами, которые группировались в разные общины, и некоторые члены которой привлеклись к административным наказаниям. Гейдар Алиев, выслушал посла, не смог сдержать смеха и сказал: «Я никогда не мог бы подумать, что посол США — ведущего демократического государства мира, придет ко мне с претензиями по поводу коммунистов и исламистов». Мы все тогда рассмеялись, даже посол не смог сдержать улыбки, сказав, что США с уважением относятся к нему и желают Азербайджану стабильности. Он также добавил, что у США есть огромный опыт в поддержке других стран в разных концах мира, которые переживали переходный период и, исходя из этого международного опыта, они знают, что путем давления и ограничения нельзя добиться эффективного результата. Всякое такое вызывает обратный эффект, главное — вовремя проводить реформы, чтобы население чувствовало уверенность в будущем, чтобы оно поддерживало эту политику, а все остальные силы даже те, которые могут быть не согласны с вами, в рамках Конституции должны выстраивать свою деятельность. Это, по его словам, не создает проблем, но если отвечать административными наказаниями, то рано или поздно следует ожидать обратный эффект. Гейдар Алиев внимательно выслушал его, и спустя некоторое время все эти вопросы нашли свое решение. Вот это в общем-то косвенный ответ на ваш вопрос.
— То есть Гейдар Алиев прислушивался к мнениям.
— Да. Им была выстроена очень четкая система управления, были сформированы, скажем, определенные пулы по различным направлениям: вопросами внешней политики и Карабаха занимались непосредственно сам президент, министр иностранных дел, советник по внешней политике; вопросами безопасности — соответствующие министры, помощник президента. Тоже самое было по вопросам экономики, государственной пропаганды. То есть было ясно, кто, за что стоит в ответе. Сегодня же я иногда затрудняюсь комментировать заявления некоторых чиновников, которые по своему статусу не имеют никакого отношения к внешней политике, зато они выступают с серьезными заявлениями, порой даже статьями, причем в большинстве случаев абсолютно неадекватными. Прочитав первые два-три абзаца этих заявлений, статей, становится очевидно, что человек не в теме. Более того, складывается впечатление, что политика баланса, которую сформулировал Гейдар Алиев — это баланс не между западными странами и Россией, а баланс между Россией и, к примеру, Зимбабве, где весь западный мир, США выглядят в качестве врагов страны. Помимо того, что раньше им была создана четкая система и человек, не отвечающий за определенную сферу, вторгаться в нее и делать какие-то заявления не имел права, он также умел слушать, анализировать, мог корректировать свои планы, исходя из ситуаций. Он дополнял свой политический опыт эффективно работающей системой, в которую вовлекались управленцы, отвечающие за конкретные сферы, и он с ними непосредственно обсуждал те или иные вопросы.
Дело в том, что ошибки, допущенные во внешней политике, становятся очевидными не сразу. Многим вообще кажется, что внешняя политика — самая легкая из всех сфер деятельности. Многих кажется также, что, не выезжая за пределы страны, не зная никаких политиков за пределами Баладжара, можно рассесться перед картой мира и передвигать фигуры, влиять на что-то, критиковать Европу, Америку. Это какой-то провинциализм в очень плохом смысле слова. Провинциализм, который становится одним из трендов в политике, всегда приводит к печальным последствиям. Ошибки накапливаются, образовывают качественные изменения, и страна неожиданно сталкивается с серьезными политическими проблемами, которые стали результатом многочисленных неправильных шагов на протяжении, скажем, трех, четырех, пяти лет. Приведу вам пример. Примерно пять — шесть лет назад США обратились к Азербайджану с предложением о подписании межгосударственного соглашения в сфере безопасности. Это, кстати, было после российско-грузинской войны. Понимаете, Азербайджан стал единственной страной в пространстве СНГ, которой американская администрация официально предложила такое соглашение. Исходили американцы из того, что Азербайджан во внешней политике декларировал интеграцию на евроатлантическое пространство, руководители страны делали соответствующие заявления; Азербайджан — страна, находящаяся на стыке Европы и Азии, страна, которая является мостом для доставок энергоресурсов из стран Центральной Азии в Европу. Комплекс факторов привел к тому, что именно нам были предложены союзнические отношения. В прессе об этом ничего не говорилось, но у меня есть достоверная информация, что письмо с таким предложением было подписано госсекретарем США. В комментариях к этому предложению американские дипломаты очень открыто подчеркивали, что аналогичное предложение очень хотели бы получить и Грузия, и Украина, и Молдова, но исключение делалось только в отношении Азербайджана.
Тогда наши власти не пошли на подписание такого соглашения. Я слышал их аргументацию, которая, видимо, была связана с тем, что они не хотели дразнить своих соседей на севере и юге. Прошло несколько лет. Недавно во время визита в Польшу президент США в своем выступлении особо отметил, что США, после событий в Украине, намерены помочь с обеспечением безопасности не только своим союзникам по НАТО, но также Грузии, Молдове, Украине. А недавно в Конгрессе США появился проект закона о предотвращении российской агрессии в отношении бывших советских республик, в котором все эти три страны получили статус «союзника». Азербайджана нет в этом ряду. А теперь подумайте: пару лет назад из ГУАМ только Азербайджану был предложен статус союзника! Прошло всего лишь несколько лет, и теперь все страны ГУАМ получают этот статус, кроме Азербайджана. Эти перемены просто кардинальны. Они, кстати сказать, произошли в результате десятков, казалось бы, небольших ошибочных шагов, в числе которых можно отметить и репрессии против гражданского общества, ограничение деятельности политических партий, неправительственных организаций, свободной прессы. По сути это говорит о том, что на политическом поле стартовала кампания по вычищению сил, организаций, которые являются сторонниками демократического развития страны, его интеграции в евроатлантическое пространство. Помимо этого, необходимо добавить и откровенную антизападную кампанию, которую ведут многие чиновники, открыто обвиняя западных дипломатов чуть ли не в попытках госпереворота в Азербайджане. Что мы в итоге получили? Мы превратились из единственной страны, которой предлагались союзнические отношения без вступления в НАТО, в единственную страну ГУАМ, которая проморгала столь важное соглашение.
— Нет ничего вечного. Политика свободного плавания также имеем свои сроки действия. Гейдар Алиев, многие отмечают, реализовывал ее блестяще, да и условия тогда требовали этого. Но мне кажется, что сложившиеся в мире реалии предлагают внести некоторые корректировки в политику лавирования. Как вы считаете?
— Давайте сперва разберемся с самим понятием «сбалансированная внешняя политика». Многие понимают неправильно. Тем более, что Гейдар Алиев мог вносить в нее свое содержание. Надо сперва разобраться, какую политику Азербайджан вел с приходом Гейдара Алиева к власти. Это не было политикой равной удаленности, как многие примитивно сегодня ее понимают. В начале 90-ых годов в регионе полностью доминировала Россия. Ни США, ни Запад не имели в Азербайджане ни экономических, ни политических инвестиций. Были лишь планы на будущее, согласно которым регион мог бы стать составной частью европейского демократического пространства. Но полное доминирование оставалось за Россией. Тогда многие американские дипломаты говорили, что Запад появился на Кавказе, в первую очередь, благодаря политике Гейдара Алиева. Правда, нефтяные контракты начались еще при Народном Фронте. Еще при Аязе Муталлибове было принято решение о том, что западные компании смогут участвовать в разработке месторождений в Каспии. Это было еще в 1991 году, ему удалось через Политбюро и Совет Министров СССР получить разрешение, согласно которому западным, американским компаниям разрешалось принимать участие в разработке каспийской нефти. При Народном Фронте процесс пошел более ускоренно: стороны были близки к заключению контракта, но в Азербайджане были устроены волнения, приведшие к смене власти. И наконец, при Гейдаре Алиеве дело было доведено до конца. Долгое время Азербайджан просто распределял экономические, политические инвестиции Запада, порою даже идя на максимальные уступки. Ситуация была просто ненормальная, западные компании должны были вносить инвестиции в регион, где продолжается конфликт, и в один день вложенные миллионы могли бы быть потеряны. То есть в течение долгих лет осуществлялась работа для того, чтобы в регион были вложены достаточно серьезные инвестиции Вашингтоном, Брюсселем, что позволило бы Азербайджану проводить политику баланса.
Надо понять, что когда мы стали независимыми, у нас не было возможностей проводить политику баланса, так как в регионе доминировала только одна сила. Вопреки всем угрозам, ситуацию для лавирования еще нужно было создать. Очень часто, когда мы говорим о политике баланса, надо помнить, что власть тогда лавировала между стратегическими целями и тактическими шагами. То есть стратегические цели оставались неизменны, а тактические шаги могли носить компромиссный характер. Например, когда Гейдар Алиев пришел к власти возник вопрос о том, должен ли Азербайджан выступить в СНГ. Когда он принял решение, и страна вступила в ряды СНГ, тогда многими это было воспринято в качестве шага, равносильного потери независимости. Но там выбор был очень прост. Дело в том, что внутри СНГ была группа государств (Украина, Грузия, Молдова, и в некоторых вопросах Узбекистан), которые не скрывали, что ставят себе целью — недопущение превращения СНГ в нечто подобное Варшавскому пакту, когда все бы решала исключительно Москва. Для этих стран вступление в СНГ — было формой цивилизованного развода, а не попыткой воссоздания СССР. Они препятствовали созданию надгосударственных механизмов в СНГ. А мы должны были участвовать в этом процессе вместе с Украиной, Узбекистаном, Молдовой, Грузией и целым рядом других стран, либо же Азербайджан, находясь в изоляции, и еще в тот момент, когда в регионе не было западного, американского политического влияния, принять на себя в одиночку все давление России. А единственным рычагом давления на страну, которое, стоит признать, давал эффективный результат — оставался Карабахский конфликт. Любые решительные действия Азербайджана приводили мгновенно к потере нескольких районов. Тогда фактически наше вступление в СНГ и объединения с рядом других постсоветских стран стало тактическим компромиссным шагом, но цели — сохранение независимости страны, и ее укрепление — оставались неизменными.
Спустя несколько лет кремлевские политики объявили, что, да, СНГ — форма цивилизованного развода. И внутри организации стали искать более узкую площадку воссоздания СССР. Результатом этих поисков стал Таможенный союз, хотя раньше все планы должны были реализовываться в рамках СНГ. Оказывать давление сразу на ряд сплоченных государств было практически невозможным для Кремля.
— Но все-таки устарел ли, по Вашему мнению, подход балансирования во внешней политике?
— Во-первых, геополитическое окружение Азербайджана осталось таким же, каким оно было раньше. Иран, Россия и Армения фактически являются членами одного «клуба» — этот факт должен учитываться в Азербайджане. Кроме того, в последние месяцы происходят очень серьезные геополитические перемены. Самым важным является российско- украинский военный конфликт, исход которого, безусловно, окажет влияние на все постсоветское пространство. Нормализация отношений Ирана с США и с Западом — второй по важности фактор, который также повлияет на наш регион. В сложившихся обстоятельствах Азербайджан должен сделать решительный шаг, конечно же, при благоприятном случае, и стать членом евроатлантического пространства, который гарантирует как развитие страны, так и безопасность. Но нельзя планировать шаги на пути евроинтеграции, одновременно подавляя внутри страны политические, общественные, молодежные институты, которые также выступают за европейскую интеграцию. Наша европейская интеграция не может ограничиться только нефтяной и газовой трубой.
Обратите внимание на чиновников, которые выступают на тему евроинтеграции, отмечая, что мы будем сотрудничать с Западом исключительно по вопросам энергетики, при этом вопросы о едином правовом пространстве, демократических реформах игнорируются ими. Чиновник, который громогласно говорит о несовместимости нашей культуры, менталитета с западными ценностями сам одет в итальянский костюм, на запястье у него швейцарские часы, разъезжает на Мерседесе, а его дети учатся в Лондоне. Если они сами, члены их семьи с ног до головы пользуются плодами европейской цивилизации, то почему тогда простые азербайджанцы должны быть лишены этого? Эти чиновники не приезжают на работу на «Жигулях», не одевают костюмы Володарского и не посылают своих детей учиться в Сумгаитский техникум.
— Кстати, министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт на заседании Атлантического совета в Вашингтоне заявил, что у него есть серьезные сомнения в искренности участия Азербайджана в программе «Восточного партнерства» Евросоюза, поскольку в этой стране господствует авторитарный режим. Пожалуй, подобного рода резких заявлений из уст западных дипломатов давно не было. Естественно, Азербайджан моментально обрушился с критикой в адрес министра Бильдта. Как думаете, действительно ли сегодня мы заняты имитацией участия в вышеназванной программе?
— Безусловно, есть понимание того, что Азербайджан имитирует свое участие в этой программе. В принципе, сама программа изживает себя, потому что ряд стран, представленных в ней, практически ничего не делают на пути обеспечения в будущем членства в европейской семье. Однако в этой программе представлены Грузия, Молдова, Украина, которые стремятся к евроинтеграции. Это горькая истина.
Почему Запад ужесточает риторику? Дело в том, что никто Азербайджан насильно в Совет Европы не затаскивал. Мы сами стремились войти в ряды этой организации, которая должна помогать новым независимым государствам пройти быстрее путь создания демократической политической системы, базирующейся на уважении прав и свобод человека. Мы сами добивались членства. Азербайджан не был полностью готов в свое время к этому, но был принят, взяв на себя определенные обязательства. А сегодня, спустя годы, получается, что мы кинули их! Наобещали, обманули, добились членства, получили карточки, а теперь посылаем их куда подальше. Это что, показатель ума, дальновидности? Я так не считаю. Власти еще иногда даже пытаются казаться героями, демонстрируя всем, мол, мы не боимся Совета Европы, можем наплевать на их рекомендации. В принципе у СЕ нет рычагов заставить какую-то страну выполнять свои обязательства, потому что изначально организация формировалась в качестве добровольного института, которая объединяет стремящихся к демократии страны.
— Но надо признать, что Запад все-таки применяет двойные стандарты в отношении Азербайджана. В том же самом карабахском урегулировании, к примеру.
— …
Продолжение следует
Эмиль Мустафаев, фото — Илькин Зеферли