Некоторое время назад депутат Сабир Рустамханлы предложил закрыть русский сектор в Азербайджане, или перевести русский сектор в раздел частной образовательной системы. Мнения тогда по этому поводу разделились. Да и сейчас время от времени в СМИ появляется информация о целесообразности русских секторов. Многим кажется, что это легко: закрыть или снизить до минимума количеством русских секторов в Азербайджане. А русский язык просто перевести на раздел факультативных предметов.
При этом власти недавно закрыли турецкие лицеи Cağ Öğretim, которые отлично зарекомендовали себя в плане образования. Упорно ходили слухи о том, что эти школы напрямую связаны с нурсистами, хотя многие ничего предосудительного в этом не видели.
Остается открытым вопрос: следует ли закрывать русский сектор в Азербайджане и сделать так, чтобы русский язык изучался как еще один иностранный – наравне с немецким и английским языками?
Эркин Гадирли, правовед, соучредитель движения Республиканская Альтернатива (ReAl):
Все наше существование, включая осознание собственной сущности, происходит в языковой среде. Пределы нашего понимания ограничиваются нашим словарным запасом и возможностями языка, на котором мы думаем. Язык, на котором мы думаем, – наш родной язык. Это очень важная деталь в определении языковой и образовательной политики. Особенно эта важность проявляется в период построения национального государства.
Русский язык был очень востребованным в СССР. Оно и было понятно, поскольку для карьерного и культурного роста, а также построения и расширения связей межличностного общения, необходимо было знать русский язык. Кроме того, СССР был закрытой страной, прямого доступа к иностранной литературе на языке оригинала не было, зато было очень много переводной литературы (художественной научной и т.д.). Без знания русского языка невозможно было выйти за рамки провинциальности. Но проблема в том, что в нашем обществе, уже во времена СССР, сложилось крайне неверное представление о том, что одно только знание русского языка позволяло перерасти ту самую провинциальность. Незнающих русский язык уничижительно обзывали «чушками». Имперская, по сути, среда, будучи по определению неспособна создать подлинное равноправие, уродливым образом сказалось на последних советских поколениях азербайджанцев. Очень мало кому удалось сделать над собой усилие для того, чтобы развить в себе чувство национального достоинства.
Я сам учился в русском секторе. Мне часто говорят – как я могу выступать за закрытие русского сектора, если я сам учился в нем? Я являюсь представителем, хоть и последнего, но все же советского поколения. В те годы, как я уже сказал выше, без русского языка было почти нельзя. То есть, выбора, по большому счету, не было. Среда была совсем иной. Баку, по сравнению с Тбилиси и Ереваном, был имперским городом. Провинциальным, но имперским. У Тбилиси и Еревана была историческая роскошь — они могли позволить себе выделять больше ресурсов на развитие всего национального. В Баку, бывшая Российская, а потом и советская империи имели полный перевес всех возможных ресурсов. Кстати, именно потому-то, Баку в те годы, не был носителем национального духа. Азербайджанский национальный дух развивался в провинциях. Бакинское русскоязычное высокомерие не хотело этого признавать. К сожалению, у них был повод для этого – страна была разделена по языковому признаку. У русскоязычных был доступ к личному и карьерному росту, но отсутствовал национальный дух. У азербайджаноязычных был сильный национальный дух, но в имперском Баку у них почти не было шансов заполучить решающие посты для принятия важнейших политических решений. Так, что тогда было совсем другое время. И, кстати, сам учась в русском секторе, даже не будучи бакинцем по происхождению, я почти перенял у русскоязычной среды высокомерное отношение к национальной провинции. Просто мне повезло. Советский Союз начал рушиться как раз тогда, когда у меня начались формироваться политические убеждения. Я быстро осознал свою национальную идентичность, подавил в себе всякое высокомерие, заставил себя почти заново выучить азербайджанский язык. Так, что я хорошо знаю, о чем говорю, когда агитирую за закрытие русского сектора.
Вы только представьте. Это я к нынешней молодежи обращаюсь, которая не видела СССР, но ратует за сохранение или даже возрождение некоторых его элементов. А русский сектор, несомненно, является таким элементом. Так, вот, представьте, что со мной в одном классе тогда учились русские, армяне, евреи, украинцы, даже один грек был. Представляете, каким был тогдашний Баку? Доминирующее положение русского языка было прямым следствием доминирующей роли Москвы. Повторюсь, в Тбилиси и Ереване Москва никогда не была столь вездесуща, что позволяло тамошним элитам развивать свою национальную культуру большими темпами, чем мы. Так, что я напрочь отвергаю всякую попытку оппонентов сослаться на мой собственный опыт русского сектора. Условия были совершенно другие.
Часто говорят, что в русском секторе качество образования намного лучше, чем в азербайджанском секторе. В советские годы, по указанным ранее причинам, это было так. Но сегодня это уже давно не так. Как человек, имеющий 12-летний опыт преподавания в азербайджанском секторе Бакинского Государственного Университета, я смело утверждаю, что уровень студентов азербайджанского сектора сегодня даже выше, чем у студентов русского сектора. Так, что этот аргумент тоже не работает.
Азербайджан вот уже 23 года, как независимое государство. Государственным языком является азербайджанский. Начальное и среднее образование обязательное и, что самое главное, бесплатное. Бесплатность означает, что образование финансируется из государственного бюджета, формируемого за счет налогов, которые мы платим. Теперь задумайтесь, мы платим налоги, чтобы наших детей учили на языке другого государства?
Я не против какого-либо языка, не поймите меня превратно. Чем больше языков мы будем знать, тем более развитыми мы сможем стать. Русский язык, как язык бывшей метрополии и нынешнего соседа, знать хорошо. Но нельзя его делать бесплатным и обязательным. Те, кто хотят обучать своих детей на русском или каком-либо ином иностранном языке, пусть за свой счет или за счет частных фондов, отдадут детей учиться в соответствующие частные школы. Но в государственных учебных заведениях (включая, разумеется, ВУЗы), за государственный счет не должно быть русского сектора (то есть полного русского образования). Мы, фактически, за государственные деньги обучаем наших детей думать на языке другого государства, видеть мир глазами его новостных программ, понимать процессы под влиянием его пропаганды. А именно так и происходит. Это что за политика? И это все происходит на 23-м году независимости. Стыдно, вообще-то должно нам всем быть.
Оппоненты часто меня спрашивают – а как же быть с сотнями тысяч учащихся и учителей русского сектора? Так, говорят, как будто я предлагаю в одночасье всех уволить и все закрыть. Закрытие русского сектора – это стратегическая задача. Осуществляться она должна постепенно. Те, кто на момент принятия такого решения уже учится в русском секторе, будет дана возможность завершить обучение. То есть, весь процесс закрытия может занять около 10 лет. Но обязательно нужно сразу прекратить набор в русский сектор и постепенно поощрять переход в азербайджанский сектор. Если бы такое решение было принято, скажем в 1994 году, то в 2014 году русский сектор был бы окончательно закрыт.
Поверьте, такие процессы не проходят сами по себе. Нужны стратегическое видение и политическая воля. Я хорошо помню, как вводилась в оборот национальная валюта – манат. В первый годы манат имел параллельное хождение вместе с рублем. В манат мало, кто верил. Я помню, как многие мои сокурсники отказывались получать стипендию в манатах, а вместо этого просили выдать им рубли. И дело тут совсем не в экономике. Иностранная валюта не уйдет сама по себе. Ее изымают из оборота, делая сам оборот незаконным, путем соответствующего политического решения. Или, вспомните, как вводилась латинская графика. Вначале, книги и газеты издавались на обоих графиках – кириллице и латинице. Но потом, было принято решение, и латиница была принудительно введена в оборот. Книги и газеты на латинице никогда бы не смогли сами по себе выжить кириллицу с печатного рынка. Только политическое принуждение способно добиться такого результата. С русским сектором нужно поступить так же. Сам по себе он не уйдет.
А тем, кого особенно заботит проблема качества образования, скажу, что их ожидания напрасны. Во-первых, потому что, как я уже сказал, качество русского сектора упал настолько, что повысить его уже не удастся. Ну, разве, что Россия снова захватит Азербайджан. Надеюсь, так далеко в своих ожиданиях никто не заходит. Тем не менее, должен отметить, что обучая детей в русском секторе, мы как раз-таки и готовим благодатную почву для, если не захвата, то, по крайней мере, доминирования Москвы над нами. Так, что закрытие русского сектора – это не просто стратегическая задача, но еще и вопрос национальной безопасности.
Ариф Юнусов, конфликтолог:
То есть, либо мы ведем свою политику в этих сферах на европейском уровне, либо остаемся вне европейского поля. Тут только такой выбор. Теперь, что получилось у нас. 16 июня 2000 г., еще перед вступлением в Совет Европы, Азербайджан подписал, а через десять дней, 26 июня ратифицировал «Рамочную Конвенцию о защите национальных меньшинств». 21 декабря 2001 г. Азербайджан подписал «Европейскую Хартию о региональных языках или языках меньшинств», но, правда, пока отказался ее ратифицировать. А 30 сентября 2002 г. был принят новый Закон «О государственном языке», который заметно отличается от принятого в 1992 году аналогичного закона. Итак, в итоге что имеем. С одной стороны, по новому закону о языке, азербайджанский язык является государственным языком республики, но уже не является общим языком связи для всех национальностей, живущих на территории Азербайджана. Более того, новый закон признает право меньшинств использовать их языки в некоторых таких официальных инстанциях как суды, административные органы, нотариальные конторы и т.д. С другой стороны, статья 21 (пункт 2) Конституции объявляет: «Азербайджанская Республика обеспечивает свободное использование и развитие других языков, на которых говорит население». Одновременно согласно статье 44, граждане республики имеют право на сохранение своей национальной принадлежности, и никто «не может быть принужден изменить свою национальную принадлежность».
При этом согласно статье 45, каждый гражданин «обладает правом пользоваться родным языком», а также «получить воспитание, образование и заниматься творчеством на любом языке по своему желанию». Такие же положения есть и в Уголовно-процессуальном кодексе (статья 26) и Гражданско-процессуальном кодексе (статья 11). Есть соответствующие пункты и в других правовых документах. Скажем, в поправках, принятых 23 ноября и 28 декабря 2001 г. в Закон «О СМИ», указывается (статья 6): «Граждане Азербайджанской Республики имеют право на использование при производстве и распространении массовой информации государственного языка, других языков, на которых говорит население Азербайджанской Республики, а также широко распространенных в мире других языков».
Тем самым создана правовая основа для издания в республике на языках национальных меньшинств газет и журналов. Но главное – основной целью Европейской Хартии о региональных языках или языках меньшинств является защита прав меньшинств на общение на родном языке. Что такое «региональные языки или языки меньшинств»? Вот определение в Хартии, также принятой нашей страной: «Это языки, которые традиционно используются на данной территории государства жителями этого государства, представляющими собой группу, численностью меньшую, чем остальное население государства, и отличаются от официального языка (языков) этого государства. Они не включают в себя ни диалекты государственного языка (языков) этого государства, ни языки мигрантов» (статья 1, пункт «а»).
При этом региональные языки по определению привязываются к какой-либо территории – «географическому району». Но есть в Хартии и термин «нетерриториальные языки». Это – «языки, используемые жителями государства, которые отличаются от языка или языков остального населения государства, но которые, несмотря на традиционное использование на территории государства, не могут связываться с каким-либо его определенным районом» (статья 1, пункт «с»). Иначе говоря, согласно Хартии наряду с государственным азербайджанским языком нашим властям в случае ратификации, придется развивать т.н. «региональные языки», особенно в районах компактного проживания национальных меньшинств, придав им официальный статус. А это означает, что в регионах компактного проживания национальных меньшинств придется развивать школьное образование и СМИ на их языках. Признавать русский, талышский, лезгинский (а после урегулирования Карабахского конфликта – армянский на территории Нагорного Карабаха) языками региональными, с соответствующими последствиями для их применения на практике – в системе образования, судебной, администрации и пр.
Что об этом говорит FACEBOOK?
Елмира Байрамова:
— Зачем убивать ЯЗЫК? Ведь если мы столько лет говорим и знаем — кроме своего родного языка — еще дополнительный русский язык, то это только приветствуется!
Рияд Маджид:
— Есть одна хорошая чешская поговорка: Чем больше языков ты знаешь, тем больше в тебе людей. Владеть иностранными языками — это хорошо, но на первом месте должен быть родной язык.
Вахаб Манафов:
— Для граждан Азербайджана (независимо от национальностей), любой язык, кроме азербайджанского, является иностранным, точно так же как, например, в США, где все языки, кроме английского, считаются иностранными. Я не понимаю одного — почему всё акцентируется на русском языке?! Почему не поднимают вопрос об упразднении, например, английского или турецкого сектора? Я думаю, что не надо политизировать знание большинством населения русского языка, благо это только плюс, но не минус. Во всех отношениях. Мы же прекрасно знаем, к чему так часто поднимается эта проблема и от кого это исходит. 80 % населения Турции владеют немецким языком, но никому не приходит в голову обвинить турков в чём-то, что может, якобы, принести вред Турции и её гражданам.
Игорь Ревва:
— Я считаю, что русский язык в Азербайджане необходим хотя бы потому, что пока ещё большая часть деловых связей у нас установлена со странами постсоветского пространства, для которых этот язык на сегодняшний день является более или менее универсальным. Кто бы там что ни говорил, но с нашими бизнесменами пока ещё почему-то гораздо охотнее сотрудничают белорусские, украинские или казахские, нежели австрийские, французские или английские. Расширять русский сектор я особой необходимости не вижу, нынешняя ситуация предоставляет русскому языку в Азербайджане достаточно возможностей для нормального существования и даже какого-то развития. Но и сокращать это поле или как-то сужать рамки тоже считаю ненужным. Кроме того, как мне кажется, сегодня следует больше беспокоиться о развитии не столько русского языка, сколько азербайджанского. Это если говорить о масштабах страны и населения вообще. А что до отдельных людей, то тут уже личное дело каждого.
Ильгар Салех:
— Русский сектор нужно закрыть. И, кстати, с чего это у русского языка такой статус в независимом и суверенном государстве Азербайджан? За какие такие заслуги-то? Пускай люди усовершенствуют свой родной, государственный язык.
Айдан Гафарова:
— В Азербайджане нужно упразднить русские секторы, ведь государственный язык у нас не русский, а азербайджанский. А русский и английский – как второй язык – с третьего класса, а там уже по выбору, как это делается во всех европейских странах. Ведь ни для кого не секрет, что дети, окончившие русский сектор, на своем родном азербайджанском не могут и одной мысли грамотно сформулировать.
Мария Эскер:
— Альтернатива всегда полезна. Навязывать или запрещать глупо. И надо понимать, сколько народу будет поступать на русские секторы, и изучать русский. Если нет спроса, то нет и предложения. С другой стороны, предложение порождает спрос.
Турал Теймурбейли:
— Нужно более развивать национальное образование. А то достойное образование можно получить на русском или же турецком языках. Также существует информационный вакуум, государству каким-то образом требуется решать данную проблему.
Minval