Гюндуз Мамедов, заместитель Генерального прокурора Украины, написал очень глубокую, важную статью о ситуации с правами ребенка в мире и в Украине. Статья была опубликована в издании «Новое время» (nv.ua).
Ниже представляем вниманию читателей перевод его статьи:
История развития ювенальной юстиции началась в 1997 году с ратификации Конвенции ООН о правах ребенка. Очень хотелось бы написать, что за прошедшие с тех пор 23 года в Украине действительно была построена полноценная система правосудия, дружественного к ребенку, со всем многообразием ее возможностей: от альтернативных видов наказаний и социальной реинтеграции ребенка к внедрению единых стандартов допроса несовершеннолетних.
Но, к сожалению, после первого предложения этого текста стоит большая точка, даже, многоточие. Да, конечно, действует профильное законодательство об охране детства, защита детей-сирот, о социальной работе с несовершеннолетними, уже 8 лет как работает спецпроцедуры по уголовным производствах в отношении несовершеннолетних. Однако выполнение норм несовершенно, и отношение общества и правоохранительных органов к проблемам детства — второстепенное, если не сказать, безразличное. Это и вызывает у меня недоумение.
А тем временем, пока взрослые спорят, в прошлом году несовершеннолетними было совершено более 4.000 преступлений. Статистика в отношении детей, пострадавших от преступлений впечатляет еще больше — их около 6000, 45% из них не достигли 14 лет.
Винницкая область. Живет семья: мать, отец и двое ребят 2 и 16 лет. Для старшего, назовем его Дмитрий, этот человек — отчим. Как водится в сельской местности, отчим часто пьет, ругается с матерью и бьет. За плечами имеет несколько сроков. Однажды Дмитрий предложил отчиму начать новую жизнь без алкоголя, ссор, найти работу. Тот сразу согласился, но … Для Дмитрия это было только начало.
Забегая вперед, Дмитрий среди 6000 несовершеннолетних, которые в прошлом году пострадали от преступлений. 45% являются жертвами, не достигшими даже 14-летнего возраста. В отношении каждого седьмого ребенка совершены насильственные действия сексуального характера. Десять детей стали предметом торговли, в том числе со стороны близких людей — своих родителей.
А как обстоят дела в первом квартале уже нынешнего года? По факту умышленных убийств несовершеннолетних — 204 уголовных производства, 40 дел по изнасилованиям. И динамика неутешительна: только по последней категории преступлений рост на 30% по сравнению с соответствующим периодом прошлого года.
За каждой такой цифрой стоит судьба не только ребенка, но и его семьи, окружения, общества. Это больше чем цифра, ведь впереди длительный процесс участия ребенка в ходе досудебного расследования и длительного судебного разбирательства.
Когда более полугода назад, уже будучи заместителем Генерального прокурора, я начал заниматься ювенальным направлением, я неприятно удивился национальным масштабом проблем в этой сфере. В прокуратуре Крыма, которую возглавлял с 2016 года, учитывая ее специфику, темой детей занимались сугубо точечно, через призму вооруженного конфликта
Поэтому здесь уже поразила не только статистика, но и полное отсутствие направления работы с несовершеннолетними жертвами и свидетелями преступлений и в целом системного подхода к «детской» теме. Имею в виду полноценную работу ювенальной юстиции. То есть дела с несовершеннолетними , находящимися в конфликте с законом медленно двигались, а дети жертвы — не получали должного внимания.
Ратифицировав Конвенцию ООН о правах ребенка в 1997 году, Украина фактически присоединилась к основным мировым принципам работы с несовершеннолетними в системе уголовной юстиции. Но, несмотря на взятые международные обязательства, так и не было создано полноценной ювенальной юстиции. А она должна содержать такие основные и важные для государства и его будущего направления, как социальная реинтеграция ребенка, внедрение единых стандартов допроса несовершеннолетних с учетом возрастных, половых, психоэмоциональных особенностей и статуса ребенка — от социального к правовому. Кроме того, речь бы шла о развитии сети центров социальной адаптации, внедрения процедур апробации и восстановительного правосудия
Последнее направление, правда, запущенно с апреля этого года по всей территории Украины. И мы рассчитываем вывести из-под уголовного преследования около 1,5 тысячи несовершеннолетних, которые впервые являются подозреваемыми в совершении преступлений малой или средней тяжести.
Сегодня институты ювенальной юстиции функционируют более чем в 60 странах мира. В частности, ключевыми элементами этой системы в Германии, Франции, Нидерландах, США являются ювенальные суды, правоохранительные органы, прокуратура, социальные службы и в большинстве случаев органы пробации.
То есть система включает не только органы правосудия, а внимание также сосредоточено на профилактике и предупреждении правонарушений среди детей и против детей, защите их прав, а также ресоциализации для тех, кто находится в сложной жизненной ситуации.
В Украине 7.600.000. Детей, из них более 70 000 — дети-сироты и дети, лишенные родительской опеки. Еще почти 300 000 оказались в сложных жизненных обстоятельствах. Что мы знаем о них? Что нам известно о тех 42 000 детей из интернатов Минобразования, которых на время карантина отправили в свои семьи без всякой проверки? Способны ли они заботиться о них и почему соответствующие службы по делам детей так и не были проинформированы об этом? Считаю, что карантин разоблачил кучу проблем в этом направлении: от полной беспомощности и непонимания , что делать в таких ситуациях , до тотальной бесконтрольности и отсутствия координации в действиях.
В подавляющем большинстве стран мира, ювенальная юстиция занимается двумя категориями детей — дети-правонарушители и дети, которые оказались в сложной жизненной ситуации. Поэтому она направлена не только на привлечение к ответственности детей, находящихся в конфликте с законом, но и на решение проблем несовершеннолетних, которые сами стали жертвами. Очень часто эти две категории пересекаются. На путь правонарушения чаще всего становятся дети, оказавшиеся в сложной жизненной ситуации, или дети, в отношении которых с раннего возраста совершались насильственные преступления.
Ребенок в таких случаях даже не осознает преступность действий, например, сексуального характера со стороны взрослых по отношению к ней, вследствие чего может совершать такое же. Примером является случай по Хмельницкой области, где несовершеннолетние братья длительное время осуществляли сексуальное насилие и насиловали двух малолетних воспитанников детского дома семейного типа. В своем поведении они не видели ничего плохого, ведь сами в прошлом были жертвами, но не понимали этого.
К сожалению, в Украине 23 лет мы смогли только на принятие ряда норм, гуманизирует правосудия для несовершеннолетних, создали службы по делам детей, специальные воспитательные учреждения, ввели «детскую» специализацию судей и следователей. Это, безусловно, важно, если бы не формальное их выполнения. Например, специализация судей и следователей не связана с наличием спецподготовки по работе с детьми: у судей требованием является лишь 10-летний стаж, а для следователей вообще никаких требований не предусмотрено.
Специализация прокурора по вопросам защиты прав детей законодательством не определена. И это проблема, потому что с несовершеннолетними всех категорий и на любой стадии досудебного следствия и судебного рассмотрения должны заниматься именно ювенальные прокурор, следователь и судья, а в идеале — еще и адвокат.
При этом такая специализация должна основываться не только на достаточном жизненном и профессиональном опыте, а, в первую очередь, и на владении специфическими знаниями в области детской психологии, соответствующими методиками проведения следственных действий с участием детей, осознании всей системы государственных органов и служб по делам детей и их роли.
А пока имеем только негативные примеры, как с 8-летней девочкой, изнасилованной среди бела дня неподалеку школьного стадиона. Ее 6 раз допрашивали по обстоятельствам совершенного преступления на этапе досудебного расследования, следственном эксперименте, проведении экспертизы, в суде первой инстанции и дважды — в апелляционной инстанции. И каждый раз ребенок вынужден был испытывать психологические страдания, заново переживать ужас тех событий. И только почти через два года судом вынесен обвинительный приговор и назначено насильнику наказания. Для ребенка эти шрамы останутся а всю жизнь и остается открытым вопрос, позаботится ли кто-то о ее дальнейшей судьбе.
Возвращаясь к истории 16-летнего Дмитрия, которая не завершилась согласием отчима начать новую жизнь. Более того, ночью мужчина взял топор и обухом бил спящего парня по голове. К счастью, Дмитрий выжил, прошел реанимацию, кому, реабилитацию и сейчас продолжает учебу. А его обидчику инкриминируется покушение на убийство и вскоре уже ожидается приговор по этому делу. Можно только себе представить, что творится с парнем только от одного упоминания о той страшной ночи, не говоря уже о том, что все детали того дела ему было необходимо неоднократно повторять на допросах.
Практику таких допросов надо ломать. И мы прорабатываем такую модель вроде американской Children’s Justice Centre или скандинавских «Барнахусив», то есть «Домов ребенка». Они работают по принципу «однажды»: один раз допрос, одной стороной процесса — следственным судьей или следователем, на одном этапе — досудебного расследования. Также там предоставляется весь комплекс медицинских, терапевтических, реабилитационных услуг.
Еще один факт. Как раз депрессивное состояние, переживания по поводу нанесенной обиды, стыд, желание вызвать сочувствие, детский буллинг в том числе и наиболее распространенными причинами суицидальных мыслей и поведения детей. В Украине, как минимум, каждые три дня один несовершеннолетний кончает жизнь самоубийством, чаще всего в возрасте 16-18 лет. В 2019 году таких случаев было 111. Каждый десятый из них не достиг и 13-летнего возраста. В этой ужасной статистике не учитываются данные о количестве детей, совершивших неудачные попытки самоубийства и о которых вообще не известно правоохранительным органам.
Анализируя эту ситуацию, обратил внимание, что следователи часто даже и не пытаются установить причины суицидов. Они ограничиваются исключительно констатацией ненасильственной смерти. Поэтому мотивы таких действий, причин, которые привели к фатальным последствиям, данные об образе жизни, психологический состояние не выясняются, члены семей, друзья, одноклассники, соседи — не допрашиваются, выяснение того, имело ли место доведение несовершеннолетних до самоубийства в ходе досудебного расследования — не устанавливается.
А ведь в настоящее время, вот время тотальной диджитализации , актуальным является и вопрос возможного доведения до самоубийств через Интернет и социальные сети, на примере, групп смерти «Синий кит», распространение кибер-терроризма, привлечение детей к созданию порно-контента и распространение материалов сексуального характера, наркотиков. Все это вызывает необходимость активного взаимодействия всех правоохранительных органов с провайдерами информационно-коммуникационных услуг. Например, Великобритания имеет значительный и довольно прогрессивный опыт преодоления указанных проблем.
У них достаточно жесткое законодательство, в частности, имеется финансовая ответственность провайдеров за распространение информации, являющейся предметом киберпреступности, используется искусственный интеллект для обнаружения и блокирования такого контента. Так почему не использовать эту практику и не адаптировать ее к потребностям Украины?
Хотя, что говорить о новых вызовах , если у органов правопорядка нет даже элементарного- единой базы данных и статистики в отношении несовершеннолетних. И здесь вопрос также и к органам исполнительной власти. Наличие единой базы, где бы определялся социальный статус ребенка (сирота, дети с временно оккупированных территорий или из многодетных семей и т.д.), возраст, пол, региональная принадлежность дали бы возможность предупредить не только суициды, но и возможные преступления.
Такое большое количество проблем в сфере охраны детства, и в частности, отсутствие практик работы с жертвами, обусловили создание отдельного отдела в управлении защиты детей и противодействия насилию Офиса генерального прокурора, а сейчас — уже и Департамента. Более 20 лет мы обсуждаем законопроекты, идеи, концепции, создаем рабочие группы, а большинство обязательств по соблюдению международных стандартов так и остаются декларативными.
Подытоживая, еще раз подчеркну необходимость создания своей национальной системы ювенальной юстиции, исследовав перед тем лучшие мировые практики. Необходимо переориентировать правосудия на воспитательный характер, обеспечить правовую защиту прав детей, являются потерпевшими от преступлений и несовершеннолетних свидетелей, привлекать психологов, учителей, социальных работников в рамках уголовного производства, применять одноразовую процедуру допроса жертв и свидетелей с видеофиксацией. Кроме того, имплементировать в законодательство альтернативные механизмы вывода несовершеннолетних по уголовному процессу. Тогда 1 июня нам, действительно, будет что праздновать.