Нет сегодня на свете места более грустного и беспросветного, чем Сирия – некогда вполне себе цивилизованная страна превратилась в поле самого ожесточенного в 21-м веке конфликта, конца которого не видно даже приблизительно. Внимание международной общественности переключено на внешние силы, вызвавшиеся остановить кровопролитие. Это важный и во многом видимый аспект проблемы.
Что ж, нам есть о чем поразмыслить в контексте этой жуткой трагедии библейского масштаба, и не только с той точки зрения, что в Сирии воюют граждане из постсоветских стран. Пусть и с десяток-другой… Но война-то развязана гражданская…
Война до победного конца
Война в этой стране вполне служит наглядной иллюстрацией того, чем на самом деле является гражданская война, и почему она страшнее любой другой. Она может быть поучительной и для нас, поскольку не так уж давно — в начале 90-х годов все мы легко могли стать такой же Сирией, но нам удалось пройти по лезвию бритвы… И кто поручится, что такое более не может повториться?!
Мировой, да и наш опыт диктует самый печальный для Сирии вывод — война там надолго, и чем она закончится, и сколько там останется населения к тому времени, когда там все-таки наступит мир – никто не знает.
Скажу парадоксальную вещь — самое страшное – это то, что на первый взгляд обнадеживает, а именно, о чем говорит весь мир, о чем говорят сами жители страны – все участники конфликта настаивают на единой и неделимой Сирии.
Казалось бы замечательно, что может быть лучше? Никто не борется за то, чтоб отхватить себе кусок территории, все хотят видеть страну целой… Все это, конечно, хорошо, но именно это, на первый взгляд, позитивное обстоятельство и делает войну бесконечной на ближайшие как минимум несколько лет.
Дело в том, что «единая и неделимая» страна возможна только в случае, когда ею управляет кто-то один. Когда на одной территории – одно правительство, одна система, одни правила игры. Это означает что война в Сирии будет идти до полной победы какой-либо из сторон.
Если учесть, что победа выглядит гипотетической для всех без исключения сторон, то перспектива — далеко не радужная.
Вообще, войны в целом бывают трех типов. Первый – это межгосударственные конфликты. Страна на страну. Такие войны завершить проще всего — народу от них ни жарко ни холодно, начинают их главнокомандующие, которые также легко могут их закончить.
Второй тип войн – это то, что мы пережили на Южном Кавказе – сепаратистские конфликты. Их завершить куда труднее, но мы имеем немало примеров того, что такие конфликты удавалось заморозить тем, что каждой из сторон оставляли что-то свое, и в итоге все мирились с существующим положением. Классика жанра – Кипр, Босния, Косово.
Такие войны, как правило, не обязательно заканчиваются безусловной победой какой-либо из сторон – в конце концов, сепаратисты получают хотя бы часть того, что считают своим, и на этом успокаиваются.
И самый тяжелый, третий тип войны, настоящая гражданская война, которая происходит в рамках одной нации, когда разные части одного народа пытаются не оторвать кусок и уйти, а взять себе всю страну, а вместе с ней и то, о чем предпочитают не говорить – вожделенную власть.
Наверное, есть своя ирония судьбы в том, что самыми жестокими всегда являются войны внутри одной нации. Парадокс — вроде бы должно быть наоборот, «все мы дети одной страны», и т.д.
Но увы, как известно, нет вражды более жестокой и беспощадной, чем вражда между родственниками. И самое трагичное в таких войнах то, что они не могут закончиться половинчатыми результатами. Как правило, логика таких конфликтов – безусловная победа одной стороны над другой.
Поэтому такие конфликты тяжелее сепаратистских – в конце концов, у сепаратистов более узкие задачи. Армяне воевали с Азербайджаном вовсе не для того, чтоб сесть в Баку и управлять страной, а абхазам было глубоко начхать, кто там сидит в Тбилиси.
А вот в 92-93 годах в Грузии, во время войны сторонников и противников Звиада Гамсахурдиа, как и в любой внутренней войне, цель была гораздо масштабнее — от «а» до «я». Вся страна. Единая и неделимая.
Компромиссы тут невозможны – либо первый изгоняет второго, либо второй — первого.
99% гражданских войн заканчивались безусловной и неоспоримой победой одной из сторон. В этом смысле полно самых разнообразных и ярких примеров – в гражданской войне в США Север полностью уложил на лопатки Юг, все без исключения религиозно-гражданские войны в Европе заканчивались победой либо католиков, либо протестантов.
В Советской России красные полностью разгромили белых, во Вьетнаме коммунисты на 100% разгромили проамериканские силы.. Азия, Африка, Латинская Америка, везде, за очень редким исключением вроде Ливана, внутринациональные гражданские войны всегда заканчивались безусловной победой одной из сторон.
Да, победившая сторона под влиянием внешних спонсоров переговорного процесса может дать противостоящей стороне шанс сохранить лицо, и подписать какое-нибудь мирное соглашение, и даже ввести ее членов в правительство – но победитель все равно один — все эти реверансы зависят от его гуманности и цивилизованности, а не положения на фронтах.
Идет война народная…
С этой точки зрения сирийский конфликт выглядит совершенно безнадежным, так как на полную победу ни одной стороне не хватит сил, а любое мирное соглашение будет временным – до того момента, как противостоящая сторона проявит малейшую слабинку.
В первую очередь следует усвоить, что сирийский конфликт – это внутреннее порождение народа Сирии, по крайней мере, его значительной и активной части. А народ сирийский, вспомним, разделен конфессиональными противоречиями еще с тех времен, когда Европа только-только начала просыпаться от мрака средневековья, а на территории нынешних США властителями были чероки, помо, сиу, сарси, гровантры, ассинибойны, и прочие представители уважаемых индейских племен.
Можно конечно поддаться соблазну и в такт официальному Дамаску утверждать, что весь сирийский народ поддерживает законную власть, а воюют иностранные террористы, науськиваемые американцами, но реальность говорит о другом. На боле битвы погибли сотни тысяч вооруженных людей с обоих сторон, ранены – еще несколько сотен тысяч. Все – нормальные, обычные сирийцы, а никакие не иностранные наемники или цру-шники.
Никакая внешняя сила никогда не сможет заставить миллион людей взять в руки оружие и стрелять друг в друга 5 лет беспрерывно.
Иностранные спецслужбы могут организовать переворот – когда 500 или 1000 солдат берут власть без всякого участия широких масс – это сколько угодно. Но развязать войну, в которой около миллиона жителей 22-миллионной страны берет в руки оружие — а в целом, сирийскую войну прошло уже около миллиона человек – не может ни одна спецслужба.
Другое дело – уже после начала войны ловить в ней свои интересы – это сколько угодно. Но начать серьезную гражданскую войну – это всегда дело рук самого народа. Его элитарной части, за которыми с сознанием своей правоты следуют массы. Потому она и именуется гражданской. Соответственно, и завершение нынешней войны, в целом – дело самого сирийского народа. И с этой точки зрения все выглядит еще хуже.
Никто не хотел уступать
Уступать никто не хочет, и что самое страшное – не может. Какими могут быть уступки? Сейчас очень модно говорить о разделе Сирии на алавитские, христианские, курдские, и суннитские части. Если б это была сепаратистская война – возможно, все именно так бы и было. Но поскольку все стороны — кроме курдов — воюют за единую страну — то раздел – надолго и стабильно — невозможен.
Что могут уступить алавиты? Их в Дамаске 300 000. Взять всем, да и переселиться в Латакию, на побережье, где им придется влачить нищенское существование и постоянно находиться под угрозой со стороны врагов? И где гарантия, что нынешние союзники — Россия и Иран — не бросят их на съедение Джабхат-ан-Нусре или Ахрар-аш-Шам? Ведь и русским, и иранцам нынешний режим интересен как руководящий Сирией, а не какой-то глухой провинцией на берегу Средиземного моря.
А оппозиция? Разве она может что-то уступить? Разве могут сунниты отдать кому бы то ни было жемчужину арабского мира, столицу Халифата династии Омеядов, символ успешного государственного строительства – Дамаск? Или как можно себе представить, что они без боя сдадут средиземноморское побережье? Подарить Латакию еретикам? Кто на это пойдет? Кто пойдет на то, чтоб добровольно отказаться от такого бесценного актива, как выход к морю?
Это лишь небольшой, практический угол зрения, который делает невозможным вроде бы вполне вероятный раздел страны. Он невозможен, а если и будет возможен — только на время. То, что по идее могло спасти страну, в итоге ее и губит. «Единая и неделимая Сирия» в конце концов может привести к гибели Сирии как таковой…
Н. Вязов, 24news.com.ua