“Саван изоляции” – это образ, который употребил министр обороны США Эштон Картер, говоря о последствиях внешней политики Владимира Путина. «В настоящее время Россия, от Камчатки, через Южную Азию, Кавказ и вплоть до Балтии, продолжает заворачиваться в саван изоляции, и только Кремль может решить изменить это», – сказал министр в своем выступлении перед Ассоциации армии США. Образ очень точный именно потому, что министр говорит о саване – то есть о том, что последствием внешнеполитической изоляции российского режима может быть не только его крах, но и крах всего российского государственного проекта.
Стоит вспомнить, что до агрессии против Украины Россия оставалась участницей клуба развитых государств мира, президент Путин – несмотря на непростые отношения с американским коллегой – постоянно встречался с руководителями ведущих стран Запада и был уважаемым участником наиболее важных дискуссий о будущем и переговоров по кризисным вопросам – таким, как ядерная программа Ирана или ситуация на Ближнем Востоке. Союзники Путина на постсоветском пространстве воспринимали его как посредника в собственном общении с Западом – и уже поэтому роль России как ведущей страны региона никем не отрицалась.
За время, которое прошло после крымской авантюры, Путин превратился в изгоя, всеми силами пытающегося вернуться на арену большой политики – но не имеющего для этого никаких реальных возможностей. Главным козырем его влияния стала его непредсказуемость. С Путиным теперь считаются как с опасным безумцем, который может в случае чего начать настоящую ядерную войну – и стараются не раздражать его чрезмерно, поступательно подводя к краху и его самого, и его государство. Из клуба влиятельных мировых лидеров Путина изгнали. Переговоры с ним ведут только тогда, когда хотят минимизировать последствия его авантюр – на Донбассе ли, в Сирии ли. На Западе союзников у Путина больше нет. С ним общаются разве что “бывшие”, а если представить себе, что кто-то из бывших – ну, например, Саркози – станет нынешним, то общение сразу же приобретет иной характер. На Востоке своей сирийской авантюрой Путин восстановил против себя весь суннитский мир. На постсоветском пространстве сложилась ситуация, когда с Западом вынуждены самостоятельно разговаривать уже не только Назарбаев, но и Лукашенко. Китаю не до Путина – все “великие проекты” российско-китайского сотрудничества выглядят скорее витриной, чем реальным наполнением отношений. Российская экономика – в нокдауне.
Есть ли у Путина выход из этого кошмара? Конечно, есть. Уйти из Донбасса и из Крыма, отказаться от самостоятельных действий в Сирии, восстановить доверие к российской экономике, обсудить с Западом возможные механизмы ее санации и существования в период низких нефтяных цен. Начать либерализацию режима с последующей передачи власти команде, которая не будет вызывать аллергии в Вашингтоне и Брюсселе. Договориться о гарантиях собственной безопасности после такой передачи – что особенно важно для человека с целым шлейфом авантюр и преступлений.
Пойдет ли на это Путин? Конечно, нет. Он ничего не понимает в экономике. В политике он признает только драку и провокацию. Он боится выглядеть проигравшим в глазах даже не народа, а собственной своры. И еще он не верит в гарантии.
Поэтому саван – это очень точное и емкое слово. И пророческое.
Виталий Портников, специально для Minval.az